Трилогия о мисс Билли

К пятнадцатому июня картина была закончена. Бертрам наконец посмотрел по сторонам. Он понял, что лето уже наступило, но у него нет никаких планов. Он узнал, что Уильям уехал на Запад в двухнедельную деловую поездку. А потом, неожиданно придя домой в четыре часа, он не обнаружил дома жены. В этот день он особенно хотел ее увидеть, потому что повстречал троих людей, которые его не на шутку встревожили.

Первой была тетя Ханна, которая сказала:

– Бертрам, где Билли? Она уже неделю не бывала в Приложении, а в последний раз выглядела совсем больной. Я очень за нее беспокоюсь.

Потом он говорил с Сирилом.

– А где Билли? – внезапно спросил Сирил. – Мари говорит, что она уже две недели не заглядывает. Мари боится, что она заболела. Дескать, Билли плохо выглядела при последней встрече.

Встреча с Калдервеллом стала последней каплей. Он сказал:

– Господи, Хеншоу, где вы прячетесь? А где ваша жена? Никто из нас уже много недель ее не видел. Она с нами не поет, не играет нам и уже целый месяц отказывается с нами куда-то ездить по воскресеньям. Мисс Грегори говорит, что она тоже давно ее не видела и что Билли всегда отговаривается занятостью. А еще мисс Грегори говорит, что Билли стала совсем худая и бледная и что, наверное, она слишком много занимается домом. Надеюсь, она здорова?

– Что вы, Билли в полном порядке, – легко ответил Бертрам, стараясь казаться беззаботным.

Но, расставшись с Калдервеллом, он немедленно побежал домой и не обнаружил там Билли – по крайней мере, не сразу. Сначала он наведался в кухню и столовую и тут же вспомнил, что в последнее время всегда искал ее в кухне или столовой. На этот раз ее там не было.

На кухонном столе лежала открытая книга, и Бертрам машинально взглянул на нее. Это была сильно захватанная поваренная книга, открытая на когда-то чистом развороте, теперь покрытом разными надписями. Под печатным заголовком «Что нужно помнить», он прочитал такие сентенции:

«Рис разваривается так, что в доме кончаются все кастрюли, а шпинат, наоборот, усыхает».

«Свекла выкипает насухо, если выглянуть в окно».

«В печенье, тесто для которого как будто размешивали ржавой кочергой, просто было слишком много соды».

Были там и другие записи, но Бертрам вдруг увидел следующую страницу. Билли переправила «Что нужно помнить» на «Что нужно забыть» и написала там всего четыре слова: «Ожоги», «Порезы», «Вчерашние неудачи».

У Бертрама вдруг перехватило горло, он бросил книгу и возобновил свои поиски. Обнаружив жену, он чуть не вскрикнул – она лежала на кровати, сжавшись в комочек, и тряслась от слез.

– Билли! Что случилось? – спросил он.

Билли села и торопливо вытерла глаза.

– Бертрам, это ты? Я не слышала, как ты пришел. Ты сказал, что вернешься не раньше шести.

– Билли, что все это значит?

– Ничего. Я… просто устала.

– Что ты делала? – спросил Бертрам резко, почти строго. Как он раньше не замечал, что у жены провалились щеки? – Билли, чем ты занималась?

– Ну ничем особенным. Подметала, мыла пол, чистила рефрижератор…

– Мыла! Чистила! Я думал, этим занимается миссис Дургин.

– Да, то есть занималась, но она не смогла прийти. Она сломала ногу, упала со стремянки, когда была у нас три дня назад. Так что мне пришлось делать все самой. А вчера все пошло совсем плохо. Я обожглась, и порезалась, и переложила соды, и мне казалось, что я совсем ничего не знаю. – И Билли снова бросилась головой в подушку и зарыдала.

Осторожно, но решительно Бертрам поднял жену на руки и перенес ее в большое кресло. Там он успокаивал ее и гладил, как усталого ребенка – которым она и была на самом деле.

– Билли, это не может так продолжаться, – сказал он наконец непреклонно.

– Что это?

– Это все… домашнее хозяйство.

Билли выпрямилась.

– Бертрам, это несправедливо! Ты не можешь… Нельзя… Только сегодня… Я могу! Я это делаю уже много дней подряд, и все идет хорошо, пусть даже они говорят, что я на это неспособна.

– На что?

– Эффективно вести хозяйство.

– Кто говорит?

– Тетя Ханна и Кейт.

Бертрам шепотом выругался.

– Господи, Билли! Я женился не потому, что нуждался в кухарке или уборщице. Если бы тебе приходилось этим заниматься, это было бы другое дело, но тогда у нас не было бы такого большого дома. И, женившись на тебе, я знал, что ты не кухарка.

Билли вдруг разозлилась.

– Ничего себе, Бертрам Хеншоу! Разве я не умею готовить? Разве я не доказала, что умею?

Бертрам рассмеялся и поцеловал сердитые губы, так что они сложились в улыбку.

– Конечно умеешь, благослови тебя Господь. Но это вовсе не значит, что от тебя этого ждут. Ты же умеешь и многое другое, и это мне нравится больше. Билли, ты не играла мне целую неделю и не пела целый месяц. К вечеру ты очень устаешь и не можешь ни поговорить со мной, ни почитать, ни куда-то выйти. Я женился, чтобы проводить с тобой время, а не чтобы обзавестись кухаркой.

Билли упрямо покачала головой и поджала губы.

– Это ты сейчас говоришь, когда не хочешь есть. А потом все изменится, и все так говорят!

– Хм! Все – это тетя Ханна и Кейт, полагаю.

– Да. И «Наставления молодой жене».

– Что?