Трилогия о мисс Билли

Близнецы оказались сильными, здоровыми мальчиками. Две служанки и две няньки правили дом железной рукой. А Сирил… Сирил каждый день узнавал что-то новое.

– Да, он многое узнал, – сказала Билли как-то тете Ханне. – Например, завтрак ему теперь подается не когда он захочет, а когда служанка сочтет нужным, то есть ровно в восемь часов утра. Он учится пунктуальности. К тому же Сирил впервые в жизни столкнулся с поразительной новостью: в мире есть вещи важнее той музыки, над которой он сейчас работает. Например, купание близнецов, сон близнецов или колики.

Тетя Ханна засмеялась, но не слишком радостно.

– Но, Билли, у них же две няньки и две служанки, Сирилу не приходится… – она замолчала.

– Нет-нет, – улыбнулась Билли, – Сирил ничем таким не занимается, хотя я видела, что няньки иногда суют ему ребенка в руки и велят присмотреть за ним какое-то время. Но Мари нужен покой, а детская прямо у ее спальни. Когда дети плачут, ей становится плохо. А эти двое проказников еще явно между собой договорились: и если один ревет без всякого повода, то второй немедленно присоединяется. Так что няньки обычно хватают первого заревевшего и несут его подальше, а дальше всего от детской находится кабинет Сирила.

– Ты хочешь сказать, что они носят детей в кабинет Сирила?! – тут вознегодовала даже тетя Ханна.

– Да, – улыбнулась Билли, – я думаю, что их гигиенические правила одобряют отсутствие ковров, занавесок и безделушек. В его кабинете теперь своего рода продолжение детской.

– Но… Но Сирил! Как же он к этому относится? – ничего не понимала тетя Ханна. – Разве может Сирил такое вытерпеть? Что он говорит?

Билли снова улыбнулась и подняла бровь.

– Милая моя тетя Ханна, а вы много знаете людей, способных что-то сказать одному из этих безупречных созданий в чепчике и переднике, которые называются квалифицированными няньками? Кроме того, вы бы теперь не узнали Сирила. Никто бы не узнал. Он кроток, как ягненок, и стал таким в ту самую минуту, когда впервые взял дрожащими руками двух своих сыновей. Он то и дело покрывается холодным потом и передвигается по дому на цыпочках, как будто это чужой дом и эта женщина и дети его просто терпят.

– Глупости! – фыркнула тетя Ханна.

– А вот и нет, – весело продолжала Билли, – вот пример. Вы же знаете, что Сирил любит сыграть на пианино то, что он чувствует, прямо как я когда-то. Насколько я поняла, он хотел этим заняться на следующий день после рождения близнецов. Можете себе вообразить, что это была за музыка, учитывая события предыдущих сорока восьми часов? Я не знаю точно, что случилось, но мне рассказала Джулия, вторая служанка Мари. Она служит у них достаточно долго, чтобы понять, что весь дом зависит от желания и настроения хозяина, так что по достоинству оценила ситуацию. Она сказала, что Сирил заиграл и она раньше никогда не слышала такой странной, страшной, неуверенной музыки. Но не прошло и пяти минут, как одна из нянек ворвалась в гостиную, где Джулия вытирала пыль, и потребовала немедленно прекратить этот дикий шум, потому что она укладывает близнецов. «Я не стала этого делать, мэм, – сказала Джулия, – я же не хочу потерять место, пусть она сама к нему идет, и она пошла, будьте покойны. Я искала место, куда бы спрятаться, но мистер Хеншоу тихонько вышел и попросил у меня кофе покрепче, вот и все». Так что Сирил многому научился, – закончила Билли, – сами видите.

– Святые угодники! Этого и следовало ожидать, – поежилась тетя Ханна. – Подумать только, тихий и кроткий Сирил.

Билли засмеялась.

– Да уж, для Сирила это, должно быть, новые ощущения. Много лет вся его жизнь была устлана коврами и защищена резиновыми прокладками, и с самого детства вся семья радовалась, если он обращал на них внимание, то теперь все изменилось. Хотя скоро Мари встанет на ноги, и все изменится снова.

– А она знает, как обстоят дела?

– Не совсем, хотя уже начинает волноваться. Мари призналась мне, что, конечно, рада обзавестись сразу двумя детишками вместо одного, но она боится, что будет непросто, особенно поначалу, научить их сохранять тишину. Дескать, пока она будет учить одного, второй обязательно заплачет или зашумит.

– Зашумит! – воскликнула тетя Ханна. – Еще бы!

– Ну а пока Мари просто не знает, что священное убежище Сирила пало под натиском пеленок и плюшевых медведей. Надеюсь, она успеет окрепнуть, прежде чем обнаружит это, – с этими словами Билли откланялась.

Глава XX

Глаза Аркрайта открываются

Уильям вернулся из своей деловой поездки восьмого июля, а девятого Билли и Бертрам уехали в Нью-Йорк. Матери Элизы стало намного лучше, поэтому та вернулась в Страту, и домашнее хозяйство снова стало работать как часы. Ближе к концу лета Уильям собирался уехать на рыбалку на месяц, так что дом должны были закрыть.