Тринадцать дней летом

Приятный мелодичный голос, открытость, доверчивость девушки приятно удивляли Алёну, которая достаточно тяжело сходилась с людьми. Её поводырь, как заметила Алёна, была красивой девушкой. Похожий, давно вышедший из моды спортивный костюм, только не с синими, а жёлтыми полосками был и у Алёны. Когда она на человеке видела похожую вещь, которую носила сама, то интерес к этой вещи у неё пропадал, появлялся своеобразный комплекс, который заставлял больше не брать в руки эту одежду. Костюм на незнакомке был великоват, но знакомая вещь, на удивление, не вызывала неприятных чувств. В поведении девушки чувствовалась уверенность, достоинство, спокойствие. Густые вьющиеся волосы ровно лежали на плечах, серые глаза смотрели участливо. Черты лица – правильные, вообще, всё у неё – рост, фигура, манеры – были безупречными, только болезненный бледный вид, усталый взгляд портили первое впечатление.

Глава третья

Заведующей отделением оказалась молодая изящная блондинка. Как и один из хирургов, была прямолинейно-резкой в суждениях.

– Они думают, что нам здесь делать нечего, – с возмущением говорила коллегам, разглядывая на специальном экране с подсветкой снимки. – Посмотрите, Алина Романовна, тут всё чисто.

К экрану приблизилась молодая красивая женщина, в чём-то очень похожая на заведующую. Тот же возраст, такая же причёска, только в отличие от первой она была брюнеткой с более мягкими чертами лица.

– Я тоже ничего не вижу, – подтвердила она. – Читай, пожалуйста, заключение.

Возле одного из письменных столов стояла в очень коротком халате из прозрачной синтетической ткани молодая девушка. Чувствовалось, что она в компании серьезных озабоченных людей лишняя, сильно выделялась из круга медиков, видно, попала сюда случайно.

Когда Алёна входила в кабинет, девушка громко смеялась, её кучеряшки, на блеск и пышность которых было потрачено немало средств и усилий, красиво раскачивались. Несомненно, девушка кокетничала, хотя в кабинете находился только один мужчина пенсионного возраста. Лицо девушки светилось весельем и беззаботностью.

Между тем, с того момента, как Алёна начала своё хождение от корпуса корпусу, из кабинета в кабинет, прошло четыре часа, к ней вновь вернулся кашель, который с каждым движением грудной клетки вызывал невыносимую боль.

Вновь те же вопросы врачей, прослушивания спины, груди и предположения, предположения…

– В принципе, есть показания.

– И кашель очень похож.

– И болезненная худоба. Хрипы улавливаются. Слабые, правда.

– Мы обследуем вас. Это займёт недели две. Придётся ещё раз сделать бронхоскопию, – огласила свой вердикт блондинка.

– Неужели мало одной? – не могла поверить услышанному Алёна.

– Дело в том, что наш бронхоскопист никому, кроме себя не доверяет. И на это, поверьте, есть причина. А мы ему доверяем.

– Ну, на это я не согласна, – Алёна почувствовал несправедливость того что здесь происходило. Ничего пока неизвестно было – что ещё покажет первый анализ, а разговор уже шёл о другом.

– Это уже ваше дело, – спокойно отреагировала заведующая, – Мы вас тут, вообще-то, не задерживаем.

– Поймите, девушка, – добродушным голосом обратилась к Алёне брюнетка. – У нас опытный, чудесный специалист. Многие пациенты через день ходят к нему на лечение. В конце концов, у вас нет иного выхода. Вас просто не допустят к работе.

Действительно, положение безвыходное. Обстоятельства, эти люди, будто искушенные опытные охотники, красными флажками обложили её, загнали, как волка, в капкан.

С ответом она медлила, стояла, пока не поняла: единственный выход из этой ситуации – согласиться с предложением.

– Что ж, тогда езжайте домой, берите с собой всё необходимое и возвращайтесь. В приёмном покое вас примут, оформят, – подвела итоги разговора заведующая.

Преодолевая боль, Алёна на троллейбусе добралась до общежития, собрала вещи и вернулась назад.

В приёмном покое знакомые вопросы повторились, хотя тут впервые за весь день ей предложили измерить температуру.

Алёна сидела на довольно большом расстоянии от медсестры, которая своим видом, поведением располагала, притягивала к себе, задавала вопросы, ответы записывала в больничный лист больших размеров. Дышать становилось всё труднее и труднее. Из-за повязки на лице немолодой женщины некоторые вопросы нельзя было разобрать, поэтому Алёна переспрашивала. Взглянув на градусник, медсестра вскочила с места.

– Что же вы сидите? – испуганно приблизилась на небезопасное расстояние к больной, схватила за руку. – Идёмте быстрее, у вас температура сорок. Где ваши вещи? – осмотрелась она. – Я потом всё запишу…

Дежурный доктор, та самая участливая женщина-брюнетка, с укором посмотрела на Алёну. Измерила давление, долго, внимательно слушала лёгкие, потом сердце, наконец отвернулась, дала указания медсестре. Алёну отвели в палату.

Девушка уже не обращала внимание на то, что с ней происходило, какие рядом соседи, только заметила – одна больная в возрасте, другая совсем девчонка.