Тринадцать подвигов Шишкина

Шишкин внимательно посмотрел на спросившую. Симпатичная, высокая, с милыми гимназическими кудряшками соломенного цвета. При этом два ухоженных длинных локона обрамляли нежное, с лёгким румянцем на щеках, лицо. Большие серые глаза лучились из-под чуть-чуть подкрашенных чёрной тушью ресниц. Шишкин обратил на неё внимание ещё на перекличке. М-м-м… Кобылина! Да, Кобылина Олеся, Люся. Отличница, младшая дочь зоотехника Кобылина – виновника и жертвы взбудоражившего позавчера село «сафари».

– Пока не надоем, – автоматически ляпнул Александр.

– Чё, даже чаю не попьёте? – раздалось с последней парты.

«С юмором хлопец… Бородат анекдот, но к месту. Подставился я…» – Шишкин с интересом посмотрел на острослова.

Долговязый, рыжий, с круглым скуластым лицом, щедро обсыпанным конопушками. Сын «англичанки», вспомнил Александр вчерашнюю перекличку. «И как герой школьного фольклора – тоже Вовочка…»

– Да нет, наливай! – Александр весело махнул рукой. – И карамелек на блюдечко насыпь!

Класс засмеялся.

– Традиционная тема первого урока в новом учебном году… – начал Шишкин.

– У-у-у, – загудели задние парты. – Сочинение пишем «Как ты провёл лето»…

– Нет, – засмеялся Александр. – Из этих штанишек вы уже выросли. Но подготовленность к изучению дальнейшего литературного материала оценить не помешает. Сделаем так. В качестве домашнего задания сочинение напишите. Маленькое: какие книги вы прочитали на каникулах из рекомендованных, какая из них наиболее понравилась и почему. Когда у нас литература? – Шишкин глянул в расписание. – Так-с… В субботу. Ну, стало быть, к субботе.

– А вы танцы любите? – это спросила уже другая подопечная, девушка крепкого телосложения, абсолютно сформировавшихся женских изгибов и выпуклостей, что резко контрастировало с фактически детским любопытно-застенчивым взглядом из-под низкой, вороньего крыла, чёлки.

– А это входит в программу изучения русского языка и литературы в девятом классе? – улыбнулся Александр.

Класс опять засмеялся.

Спросившая покраснела.

«Ну вот, опять… Ещё один педагогический прокол», – с досадой подумал Александр.

– Да это она к тому, что в субботу в клубе дискотека! – выкрикнул заднепарточный остряк.

– Дискотека? Это интересно! В институте я ни одной дискотеки не пропускал! – воскликнул Александр. Зачем – и сам не понял. Видимо, для того, чтобы между ним и классом возник более доверительный контакт.

Девичья составляющая класса оживилась и, подхихикивая, заперешёптывалась, бросая на Александра игривые взгляды. Мужская же троица нацелилась в молодого учителя ненавидящим свинцом.

«Оп-ля-ля! Хватит мне с классным руководством головной боли», – уныло подумалось Шишкину.

– Ой, а расскажите, как они у вас проходили! А под какую музыку?

Так остатки урока и прошли, в вопросах и ответах: а интересно ли учиться в институте, как ему, Шишкину, нравится в Чмарове, а любит ли он собирать грибы, или любит ловить рыбу, или охотиться… Вопросы сыпались только от девчонок, а ответы выслушивались ими с каким-то многозначительным закатыванием глаз и игривым хихиканьем.

Когда по ушам снова резанул электрозвонок и девятиклассники потянулись к выходу, Александр вздохнул с облегчением. Откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди, он со скрытой усмешкой наблюдал, как большинство юных прелестниц медленно проплывали мимо учительского стола, непременно задевая его край бедром, попой или хотя бы опираясь ладошкой.

Парни, угрюмо, в зловещем молчании отсидевшие сорокапятиминутку, если не считать пары реплик долговязого острослова в начале урока, зорко отследили весь этот променад и вышли из класса последними.

Шишкин подошёл к окну, открыл форточку, и сразу же с улицы влетел оглушительный гомон:

– А мы палочки писали!

– А у нас на стене ба-аль-шая азбука!

– А я мелом рисовала со-онце и травку!

– А мы завтра…

– А мы…

– А я…

Первоклашки. Для них первый учебный день уже закончился. Они важно выходили на широкое школьное крыльцо и, тут же теряя всю важность и степенность, звонкими воплями делились первыми школьными впечатлениями с родителями и прочими родственниками, которые и не подумали разойтись после линейки.

Уливаясь слезами умиления, мамы и бабушки оглаживали своих чад и совали им конфеты, шоколадки, пирожки и ватрушки. Немногочисленные папаши и деды осанисто смолили табачок, гордо поглядывая друг на друга и нежно – на своих галчат.

Всю эту трогательность Шишкин тоже лицезрел с нежностью. Даже в учительскую не пошёл, решив дожидаться появления шестого «Б» в кабинете. Да и что-то не хотелось в учительскую – некая робость обуяла.

Но подумав, кабинет покинул – надо же школьные приличия блюсти: в класс последним заходит учитель, все встают и – так далее.

Тоже вышел на крыльцо, вдохнул полной грудью воздух. День выдался замечательный! Стопроцентное «бабье» лето! Лепота! Сейчас бы побродить по осеннему лесу… И вот тогда бы, наверное, родились вполне сносные строки, а не убогое пародийное рифмование с претензией на есенинщину или тютчевщину, только что сложившиеся в голове: