Триумфы и драмы русских балерин. От Авдотьи Истоминой до Анны Павловой

«Я была воспитана в любви и уважении к республикам; но опыт убедил меня, что чем более собирается народу для рассуждения, тем более слышно безрассудных речей». А в своей небольшой заметке «О России» указала: «Если ваше правительство преобразится в республику, оно утратит свою силу, а ваши области сделаются добычею первых хищников; не угодно ли с вашими правилами быть жертвою какой-нибудь орды татар, и под их игом надеетесь ли жить в довольстве и приятности.

Безрассудное намерение Долгоруких, при восшествии на престол Императрица Анны, неминуемо повлекло бы за собою ослабление — следственно и распадение государства, но, к счастью, намерение это было разрушено простым здравым смыслом большинства».

Как видим, даже грубое правление «бироновщины» было, по ее мнению, лучше, нежели беспредел либеральной и разрушительной демократии, ибо известна истина, что там, где всяк правит, никто не правит.

Государыня императрица Екатерина Великая завершает свою мысль ярким примером, известным всем, но всеми ли осмысленным?

«Не привожу примера (деления на уделы) Владимира (Владимиро-Суздальского княжества. — А.Ш.) и последствий (ордынское нашествие и долгое тяжкое иго. — А.Ш.), которые оно повлекло за собою: он слишком глубоко врезан в память каждого мало-мальски образованного человека».

Оказавшись не у дел, великий князь Константин Николаевич сосредоточился на своей второй семье. Тем более Анна покинула сцену, и они теперь получили возможность путешествовать.

А его законная супруга, оставшись одна, переехала в Павловск, где проводила большую часть времени, возвращаясь в столицу лишь на зиму.

В 1874 году ее постигла еще одна беда. Старший сын великий князь Николай Константинович был уличен в краже драгоценных камней из оклада иконы Пресвятой Богородицы. Эта икона была особенно ценна и памятна, потому что подарил ее в день свадьбы сам император Николай I. Сделался скандал.

Выяснилось, что в деле замешана женщина. Юный великий князь без памяти влюбился в куртизанку француженку, которая бессовестно тянула с него деньги. Вот он и позарился на бриллиант, который сиял в окладе иконы.

Выход из него нашли в признании великого князя невменяемым. Его лишили всех чинов, титулов и звани и выслали из столицы на вечное поселение в южные края, запретив возвращаться в нее.

Вскоре умер от чахотки сын Вячеслав. Ему было всего 16 лет.

Семья разрушилась, подверглась разрушению оклада и икона — хранительница семейного очага.

Трагедия либерала-двоеженца

Великий князь Константин Николаевич мог бы считать себя вполне счастливым — что ему до горя законной жены, если рядом молодая, красивая, любимая, — если бы не сплошные разочарования в детях. Одного — Николая — признали умалишенным, чтобы не назвать вором. Этот умалишенный был выслан в Туркестан, где занялся орошением земель и показывал себя вполне здравым человеком. Но тут уж ничего не изменить — пусть лучше сумасшедший, чем вор.

А Константин? Тот самый, который подписывался под своими поэтическими произведениями «К.Р.»? Странно, но воспитанник прекрасного поэта Василия Андреевича Жуковского, прошедший обучение в изящной словесности, великий князь говорил о сыне-поэте с пренебрежением: мол, бумагу стишками марает…

Да и вообще все дети от законной жены относились к отцу весьма прохладно. То ли не могли простить столь дерзкий поступок по отношению к матери, то ли была обида за то, что вместе с нею он бросил и их.

Конечно, может возникнуть вопрос: а как же все-таки относился к своим законным детям великий князь? Встречался ли с ними?

Встречался… Во-первых, у его законной супруги недоставало власти, чтобы эти встречи прекратить, а, во-вторых, она их использовала для артистичной демонстрации своих недугов, которые, как всем объявляла, получены именно благодаря подлому, предательскому поведению супруга-изменника.

Посещения эти из-за постоянных театрализованных постановок жены превратились в каторгу. Причем ему приходилось на какое-то время покидать семью, где царили любовь и счастье. Да и, ко всему прочему, огорчать любимую молодую жену Анну Васильевну. Ей, конечно, были очень неприятны подобные поездки, даже кратковременные разлуки. Словно чувствовала она, что рано или поздно произойдет вот такая разлука, по замыслу короткая, но которая станет вечной, то есть станет разлукой, после которой не будет встреч, во всяком случае, в земном мире.

Вот и 7 июня 1889 года, почти что ровно через 27 лет после выстрела польского террориста, он отправился к своим детям, не ведая, что ждет его на этот раз.

Александра Иосифовна подготовилась к тому посещению особенно старательно. Она уже добилась совершенства «игры в тяжко больную».

Великий князь и без того уже был в тяжелом душевном состоянии. Вот уже восемь лет на престоле находился царь-державник, возвращавший Россию в лоно Православного Самодержавия, а стало быть, с каждым годом удаляя ее от развала и хаоса, намеченного либералами.