Трое

Виолетта даже запротестовала. Младен понял, что у нее уже есть определенное, свое представление о нем, очень хорошее, очень лестное, очень обязывающее. Ему стало ясно, что его поведение должно быть и впредь таким, чтобы это представление о нем прочно утвердилось в ее сознании. Он понял также, что девушка не знает жизни так, как знает ее он, но в то же время констатировал и нечто общее между ними — оба они отбрасывают все побочное, стараются проникнуть в суть явлений. Он заметил, что ее волнует только сущность, но не и связанные с нею обстоятельства.

Он постарался скрыть от нее свое намерение обосноваться в городе. Он предпочитал, чтобы Виолетта уговаривала его остаться здесь, предлагая ему дружеское содействие и помощь. Младен с удовольствием предоставлял ей роль своей покровительницы. Так и получилось. Виолетта долго и с увлечением говорила ему о преимуществах города перед родным краем Младена, снова демонстрируя свою удивительную осведомленность. С детской наивностью она рисовала ему картины здешней жизни, которые, по ее мнению, должны были его привлечь. Время от времени от позволял себе осторожно возражать. Марта улыбалась. Хитрая игра Младена и наивность подруги развеселили ее.

Вдруг ему стало как-то неудобно, неловко. Он обвел взглядом гостиную, девушек, болтливую тетю… и, кто знает почему, ему вдруг вспомнился случай с горбатой Пенкой, его односельчанкой.

Он учился с ней в одном классе. Дело было зимой. Однажды они возвращались из гимназии. Девушке трудно было без посторонней помощи спуститься по обледеневшей тропинке, и она попросила Младена помочь ей. Он притворился, будто не слышит ее. Нарочно постарался отстать. Младен считал для себя зазорным идти с ней рядом, опасаясь, что люди, увидя их вместе, подумают, что между ними что-то есть. Беспомощная девушка заплакала. Начала спускаться сама, отчаянно махая руками, чтобы удержаться на ногах. Младен с беспокойством наблюдал за ней и видел, как она покатилась вниз, упала в сугроб. В этот момент он заметил неподалеку директора гимназии и сразу же подбежал к плачущей девушке, помог ей подняться. Она всхлипывала от пережитого страха, но увидев директора, все поняла. Сжав губы, она резким движением отстранилась от Младена и посмотрела ему в глаза таким взглядом, что у него мурашки забегали по телу. Во взгляде ее можно было прочесть отвращение, ненависть и презрение, которое словно обожгло его, оставив неизгладимый след…

До полуночи он беспокойно вертелся тогда в постели и спрашивал себя:

— Не подлец ли я?

И что самое ужасное, на следующий день директор вошел в класс и перед всеми похвалил его за товарищеский поступок… До самого конца учебного года он не смел после этого взглянуть Пенке в глаза.

И это было самое неприятное чувство, какое он когда-либо испытывал…

Ему захотелось извиниться и уйти.

Однако пришлось остаться.

Вошел директор. Младен часто видел его на заводе, но теперь ему показалось, будто это совсем незнакомый человек. Это был уже не строгий, властный директор, с суровым лицом воина…

Отец.

Темные глаза смотрели кротко, страдальчески улыбаясь. Голос был тихий, полуласковый, полуиронический, словно он подсмеивался над собой. Только взметнувшиеся крыльями брови внушали другие чувства.

Он вопросительно взглянул на Младена. Парень смутился и это было в его пользу.

Директор обнял дочь, поцеловал в голову и шутливо спросил Марту:

— Что слышно нового насчет фотонных кораблей?

Девушка присвистнула.

— Я прочла очень интересную статью… — с удовольствием подхватила она тему.

Виолетта вся повернулась к Младену.

«Нравится тебе мой дом, мой отец, обстановка?» — спрашивала она.

Младен должен был что-то сказать. Чтобы не сочли его невеждой. Но что? Он не имел ни малейшего представления о фотонных кораблях, и что бы он не сказал — эта Марта сразу поймет, что его интерес фальшив.

Рассказал, как неудобно почувствовал себя в штатском. Переоделся и не мог себя узнать. Разговор сразу же стал общим, забавным.

Директор в свою очередь рассказал о своих веселых приключениях, то и дело посматривая на Младена, и притом, как тому показалось, благожелательно.

Во время ужина он часто обращался к Младену, расспрашивал его о военной службе. Гость отвечал кратко, ясно. Какой дисциплинированный и честный парень! Хозяин хорошо отозвался о его командире роты.

«Побольше бы таких людей!» — воскликнул он, и лицо его приобрело особенное выражение — высшая похвала капитану.

«Очень любит дочь! — сказал себе Младен. — Это нужно иметь в виду!»

— О чем вы думаете? — улыбаясь спросила Виолетта.

— Никак не могу освоиться, — ответил он. — Вчера было одно, сегодня другое.

— Вы не стесняйтесь! — сказала Виолетта. — Почаще заходите к нам!

И, обращаясь к отцу:

— Папа, получится из Младена рабочий?

— Все зависит от него самого! — ласково ответил директор, словно не подозревая, как важен его ответ для гостя. — Хоть завтра может поступить!

Младен взволновался. Он с нетерпением ожидал этого и был рад, что все обошлось так просто и естественно.

— Благодарю вас! — промолвил он с непривычным для себя стеснением.