Дверь в комнату открывается медленно и бесшумно. Вроде все на своих местах. Постеры и фотографии висят на стенах. Аудиокассеты, книги, угольные карандаши, масляные краски в тюбиках. Она открывает ящики комода, видит свое белье, махровые простыни и понимает, что все перетряхнули, потом сложили, не слишком утруждаясь. Напоминает изнасилование. Чужой человек трогал ее вещи, мерзость какая! Нина спускается в тесную гостиную, где больше нет ни журнального столика, ни телевизора, ни видеомагнитофона. Даже кассеты
Испарился диван, такой старый, что Нина всегда накрывала его пледом. Авария украла жизнь в ее физическом воплощении, ограбление лишило повседневности. Нина чувствует приближение жестокого приступа астмы, медленно сползает по стенке на пол и сидит так целый час, пока появившиеся Этьен с Адриеном не находят ее.
Рядом с ней лежит Паола, Нина дышит со всхлипами и свистом и жаждет смерти.
42
Лицей Жоржа Перека пуст. Двери классов закрыты. Один Ромэн Гримальди работает в своем кабинете. Он зашел просто так, заскучал один дома, вот и зашел. Гулять с Бобом приятно, но уж больно холодная стоит погода. В здании неуютно, и Ромэн поставил в ноги маленький обогреватель, остался в пальто и надеется не замерзнуть. Он читает почту, отвечает на эсэмэски.
Учащиеся еще лежат в постелях, ждут подарков и смотрят телевизор. Все остались дома с родителями, братьями, сестрами, как-никак семейный праздник. Семья Ромэна далеко. В Австралии.
Вчера вечером он предложил Нине провести сочельник вместе, и она согласилась не раздумывая, к чему он оказался не готов.
Нина.
Ромэн сделал несколько звонков (в том числе в архив Департамента), сослался на «влиятельное лицо» и получил обрывки ее школьного досье. Не обрывки – лохмотья, иначе не назовешь… Он прочел характеристики, проглядел чудом уцелевшие результаты бакалавриатского экзамена. Нина хорошо училась по всем предметам, по изобразительным искусствам получила 17 из 20 и точно должна была продолжить образование, но осталась в Ла-Комели. Почему? Некоторые рисунки Нины были очень хороши, особенно сделанные угольным карандашом портреты двух ребят, детально проработанные, очень выразительные. Она безусловно талантлива, уж в этом Ромэн разбирается. Когда они встретились в собачьем приюте, он сразу понял неординарность этой женщины.
Вчера вечером Нина была у него, она уже десять дней появляется, не предупреждая. Звонит в дверь, переступает порог, и уже через несколько минут они занимаются любовью. Ромэн пока не понял, как относится к подобным… вторжениям. «Лицеисты, когда западают на парня или девчонку, говорят –
Нина – стремительное создание, но ее движения идут вразрез с мягкостью интонаций и нежностью, таящейся в глазах. Она кажется сломленной, недоверчивой, напряженной и приходит к Ромэну не за любовью, а за удовлетворением, правда, в постели дает и ему возможность насладиться процессом.
При всем при том, если она не появится сегодня вечером, им овладеет сводящая с ума пустота.
Этьен открывает глаза, но сон не отпускает его. Мозг сообщает: «Пора вставать!» – а тело сопротивляется. Хочется немедленно погрузиться в пучину сновидений, пропустить мимо все утра и дни. Грезить. Пробуждение возвращает человека к себе самому, а у него нет на это сил.
Мари-Кастий давно встала. За окном клубится серый зимний свет. Снизу раздаются голоса, это родители и Валентин. Его сын. Господи, как же сильно он любит этого мальчика! Этьен и помыслить не мог, что однажды полюбит кого-то сильнее себя. Пахнет кофе. Гренками. Все смешалось в доме его детства. Он смотрит на циферблат будильника: 11:15. Нужно встать. Умыться, принять душ. Одеться. Мари-Кастий сейчас наверняка рассказывает всем и каждому, что он нуждается в отдыхе, «так что пусть бедняга выспится».
Он думает о Нине. О том, как был потрясен, увидев ее вчера вечером. Она не изменилась. Разве что кожа лица – раньше она была атласной, цвета рисовой пудры или мокрого песка. Она сказала: «Валентин знает…» Но откуда? Сам он проблему ни с кем не обсуждал. Все медицинские документы оставил в кабинете, в ящике стола, запертом на два оборота ключа. Он не пустил болезнь в свой дом. Мари-Кастий захандрит, когда узнает, и Этьен твердо намерен отстраниться от всеобщей суеты. Не желает представлять, какими глазами станут смотреть на него окружающие. Сочувствие и жалость не для Этьена, его дело – искать преступников, он на стороне жертв и на другой никогда не окажется.
Знает только Луиза. Но Луиза молчит. Она всегда умела молчать.