У него третья стадия. «Локально продвинутая». Говоря человеческим языком: метастазы повсюду. Рекомендованы операция, потом первая химия. Шестимесячный протокол, чтобы посмотреть, как поведет себя опухоль. Отступит ли рак под напором противника. Сеанс каждые две недели – амбулаторно. В руку воткнут катетер и будут впрыскивать через него отраву. Во время процедуры можно читать газету… если захочется, смотреть кино или заниматься чем-нибудь еще. «Тем, что вы любите…» Этьен любит плыть против течения, кататься по волнам на доске, играть на гитаре, возить сына в коллеж, подсматривать, как он веселится с друзьями, пить черный кофе у стойки кафе по соседству с комиссариатом, захлебываться адреналином, преследуя злоумышленника, застукать Мари-Кастий за поеданием эскимо (она делает это тайно, чтобы не искушать его), вдыхать запах ее ночного крема, когда она ложится рядом с ним в постель, слушать музыку.
Он не станет лечиться.
Уедет подыхать на берег моря, вместо того чтобы добровольно убивать себя лечением, толку все равно не будет, но жена и сын запомнят не любимое лицо, а номер больничной палаты.
«Хренов рождественский подарочек!» – шипит она сквозь зубы, глядя на собаку, привязанную к решетке ограды. Трехсантиметровой веревкой. Псина напугана, она стыдится того, что с ней сделали. Давно она сидит тут и пытается не удавиться? Молодая, не больше года, вымокшая до подшерстка, оголодавшая. Метиска – не лучшая – пиренейской овчарки. Нине хочется плакать. Эта бедолага – последняя капля. Сколько еще она выдержит? Сколько придурков дарят себе на Рождество щеночков? Кто подберет их в июле, когда они перестанут быть «малюсенькими лапочками»?! Я.
А ты, дура несчастная, убираешь чужое дерьмо.
Так, давай тебя отвяжем, отведем в кабинет, вытрем насухо и успокоим. Собака ужасно воняет и дрожит всем телом. Нина осматривает шкуру на предмет шрамов, отметин и паразитов. Насыпает в миску корм, в другую наливает воду. Девочка набрасывается на еду.
Она слышит, что подъехала Симона, и облегченно вздыхает: сегодня утром справиться в одиночку не получится. Симона кладет на стол Нины коробку шоколадных конфет, уточняет: «Это для всех!» – переводит взгляд и спрашивает, округлив от удивления глаза:
– Вот это мило. Откуда он взялся?
– Привязали к воротам – сделали сюрприз, так сказать!
– И куда мы его поместим?
– Правильные вопросы задаете, мадам. Для начала сфотографируем, потом сообщим жандармам.
– В такой час? Да они еще спят.
– Знаю.
– Ты пришла пешком?
– Да.
– Храбрая девочка.
– До вас мне далеко, Симона.
Она не отвечает. Кивает на пса, укрытого одеялком и не спускающего глаз с них обеих. Точь-в-точь обвиняемый в ожидании вердикта присяжных.
– Как мы его наречем? Ноэль? Мария?
Симона гладит новичка.
– У нее шерсть неопределенного цвета, какао-беж-коричневая.
– Значит, будет Корицей, – решает Нина.
Выгуляв всех собак, вычистив отсеки, приласкав и накормив постояльцев, они освобождаются. 15:00. Хорошо, что пришли две волонтерки и помогли с выгулом. Здания старые, и в холодное время года Нина в нарушение всех правил засыпает полы соломой и кладет лишнее одеяло во все корзины и внутрь ниш.
Зимой Симона варит мясную обрезь, которую оставляет для нее мясник. Нина ненавидит запах, исходящий от больших тазов, но эта пища согревает животных и придает им сил. Перед уходом Симона фотографирует Корицу, а Нина размещает портреты в социальных сетях.
Давать подобные объявления абсолютно бессмысленно, но Нина надеется, что кто-нибудь пожалеет Корицу и возьмет к себе. Усыновления подобны розыску пропавших: чем больше времени проходит, тем меньше шансов получить хорошие новости.
Машина приюта исчезла с моего двора. Должно быть, Нина пришла совсем рано, так что я ее не услышала.
Записки нет ни в почтовом ящике, ни в корзине Николя, ни под дверью. Могла бы черкнуть пару фраз: «Пока, увидимся, обнимаю, счастливого Рождества, позаботься о себе, была рада повидать тебя…»
Могла, но не черкнула.
Господи, ну что за ерунда, о чем я только думаю!
Я сочинила короткую заметку для читателей газеты, сообщила, что разыскные мероприятия в Лесном озере свернуты. Рядом с местом, где нашли машину, не обнаружили ни одного тела. Не найдены ни драгоценности, ни оружие. Считается доказанным, что имелась всего одна жертва, находившаяся внутри проржавевшего автомобильного остова.