Трое против ведьмы

– Ну как же ты не понимаешь! – возбужденно вскричала она. – «Косая ведьма»! Это же про Агдалину, косоглазую ведьму! Королева, должно быть, заключила с ней какой-то темный сговор: чтобы Агдалина подержала их у себя в плену. Она живет к северу от нас, на Сорных пустошах!

– А откуда ты знаешь, где она живет? – спросил Гилберт.

– Я же о ней читала у Виверна и Че… – Сойка запнулась на полуслове. – В общем, это все знают! Место жительства Агдалины известно всем!

Элдвин обратил внимание на ее обмолвку, но сейчас его меньше всего волновало, что там почитывает Скайлар в свободное время.

– Ну вот, теперь мы знаем, куда нам надо, – подытожил Элдвин. – А кто-нибудь из вас знает, как туда добраться?

Скайлар огляделась по сторонам, окинула взглядом комнату. И окликнула:

– Писарус!

Скайлар с Гилбертом явно чего-то ждали, Элдвин же только озадаченно смотрел на них. Ну что могло остаться в выгоревшем дотла доме? Но тут из кучи золы на том месте, где стоял когда-то стол, выбралось зачарованное перо Кальстаффа, то самое, которое на глазах Элдвина писало планы уроков на завтрашний день. Волшебное перо почернело, его опахало обуглилось, однако оно послушно ковыляло в их сторону.

– Начерти-ка нам карту, как добраться до Сорных пустошей, – распорядилась Скайлар.

Писарус прохромал по полу к одному из немногих обрывков пергамента, что уцелели в этом пекле. И принялся набрасывать маршрут, обозначая леса, долины и дороги, лежащие на пути к их цели. Нельзя сказать, что это перо было опытным картографом, но для фамильяров эта грубая карта вполне годилась.

Скайлар изучала на глазах возникающий маршрут.

– Ну, пешком туда целый день идти. Но если я полечу вперед одна, без вас, боюсь, это будет слишком опасно, даже для меня…

Она посмотрела наверх сквозь дыру в крыше. Элдвин тоже поднял взгляд и увидел, что черное ночное небо начинает бледнеть.

– Нельзя терять время!

Скайлар когтями скатала карту и спрятала ее в сумочку. Писарус, не желая оставаться один, тоже поспешно запрыгнул в сумку. Скайлар полетела к выходу, и Элдвин с Гилбертом пошли следом. Выйдя наружу, троица зашагала через луг в сторону погреба. Элдвин заметил валяющуюся на земле сумку Джека. Кот про нее совсем забыл с тех пор, как выронил ее из зубов во время похищения. Он подумал, что содержимое еще может им пригодиться, просунул голову в завязки и затянул их зубами, так, что кожаный мешочек повис у него на боку. Скайлар тем временем уже долетела до ручья и смотрела вдаль, на север. Гилберт с Элдвином подошли к ней и тоже воззрились на пологие холмы и леса, через которые лежал их путь.

– Придется двигаться лошадиным шагом! – заявила Скайлар и первой поскакала вниз, под горку.

Гилберт запрыгал следом. Его голова показывалась над макушками травы при каждом прыжке.

Элдвин замешкался и посмотрел на юго-запад, туда, где, как он знал, находился Бриджтауэр. Высокий маяк на городской сторожевой башне терялся в утреннем тумане. На миг Элдвин подумал было, не бросить ли всю эту безумную затею и не вернуться ли к опасной, но предсказуемой жизни в стенах города. Хватит ли ему мужества встретиться со всеми препятствиями, что наверняка ждут его, если пойти со Скайлар и Гилбертом? Куда как проще было бы снова сделаться обычным уличным котом с дурной репутацией. Но что-то удержало его лапы от побега – какие-то новые чувства, которых он никогда прежде не испытывал. Ответственность, преданность Джеку, обязательства перед чем-то большим, чем он сам, – все это уже угнездилось у него глубоко внутри и толкало на неожиданные поступки. Так Элдвин сделал свой выбор и повернул на север, навстречу неведомому.

* * *

– Теперь я понимаю, зачем люди носят обувь, – поморщился Гилберт. – Лапы древесной лягушки не созданы для таких путешествий!

С тех пор как фамильяры ушли из Каменного Ручья, миновало два часа, и они по-прежнему брели через бескрайние Арифидийские равнины. Утреннее солнце поднималось все выше. Время от времени оно пряталось за несущимися по небу облачками, которые бросали на землю тени, создавая непрерывно меняющуюся шахматную доску светлых и темных пятен. Ничего особенно примечательного фамильярам по дороге не попадалось, если не считать стайки пшеничных жучков – блестящих желтых насекомых, способных в мгновение ока объесть колос до стебля. Немало этих жучков угодило на язык Гилберту: лягуху очень нравился их солоноватый, маслянистый вкус.

Поднявшись на очередной холм, фамильяры обнаружили наезженную проселочную дорогу, которая уходила вдаль. При спуске Элдвину пришлось глядеть в оба: из каменистой почвы торчали острые колючки, так и норовившие впиться в лапы.

– Ой-ей-ей! – причитал Гилберт каждый раз, как колючая растительность задевала его нежные скользкие бока.