Трое в лодке (не считая собаки)

"I'll teach ye to cheek a hard-working, respectable dog; ye miserable, long-nosed, dirty-looking scoundrel, ye.	— Я научу тебя прилично вести себя с почтенной работящей собакой, жалкий, длинноносый, грязный негодяй.
Come on!"	Выходи!
And he rushed at that poor little kettle, and seized it by the spout.	И он бросился на бедный маленький чайник и схватил его за носик.
Then, across the evening stillness, broke a blood-curdling yelp, and Montmorency left the boat, and did a constitutional three times round the island at the rate of thirty-five miles an hour, stopping every now and then to bury his nose in a bit of cool mud.	И сейчас же в вечерней тишине прозвучал ледянящий душу вопль, и Монморенси выскочил из лодки и трижды полным ходом обежал вокруг острова, время от времени останавливаясь и зарываясь носом в прохладную грязь.
From that day Montmorency regarded the kettle with a mixture of awe, suspicion, and hate.	С этих пор Монморенси смотрел на чайник с почтением, недоверием и страхом.
Whenever he saw it he would growl and back at a rapid rate, with his tail shut down, and the moment it was put upon the stove he would promptly climb out of the boat, and sit on the bank, till the whole tea business was over.	При виде его он ворчал и быстро, поджавши хвост, пятился прочь. Когда чайник ставили на спиртовку, он моментально вылезал из лодки и сидел на берегу до самого конца чаепития.
George got out his banjo after supper, and wanted to play it, but Harris objected: he said he had got a headache, and did not feel strong enough to stand it.	После ужина Джордж вытащил свое банджо и хотел поиграть, но Гаррис запротестовал. Он сказал, что у него болит голова и он не чувствует себя достаточно крепким, чтобы выдержать игру Джорджа.
George thought the music might do him good-said music often soothed the nerves and took away a headache; and he twanged two or three notes, just to show Harris what it was like.	Джордж возразил, что музыка может ему помочь, — музыка ведь часто успокаивает нервы и прогоняет головную боль, — и взял две-три гнусавые ноты — на пробу.
Harris said he would rather have the headache.	Но Гаррис сказал, что предпочитает головную боль.
George has never learned to play the banjo to this day.	Джордж так до сих пор и не научился играть на банджо.
He has had too much all-round discouragement to meet.	Он встретил слишком мало поддержки у окружающих.
He tried on two or three evenings, while we were up the river, to get a little practice, but it was never a success.	Два или три раза, по вечерам, когда мы были на реке, он пробовал упражняться, но это всегда кончалось неудачей.
Harris's language used to be enough to unnerve any man; added to which, Montmorency would sit and howl steadily, right through the performance.	Одних выражений Гарриса было бы достаточно, чтобы обескуражить кого угодно, а тут еще Монморенси выл не переставая все время, пока Джордж играл.
It was not giving the man a fair chance.	Где уж тут было научиться!
"What's he want to howl like that for when I'm playing?" George would exclaim indignantly, while taking aim at him with a boot.	— С чего это он всегда воет, когда я играю? — возмущенно восклицал Джордж, прицеливаясь в Монморенси башмаком.
"What do you want to play like that for when he is howling?" Harris would retort, catching the boot.	— А ты чего играешь, когда он воет? — говорил Гаррис, перехватывая башмак на лету.