Троя. Падение царей

Царь сердито встал. Ярость заставила его помолодеть, и Банокл снова видел перед собой того могучего человека, которым некогда был Приам.

– Если ты опять начнешь со мной спорить, командующий Банокл, я заставлю своих Орлов убить тебя на месте!

Наступила тишина, потом Банокл мягко спросил:

– А как же Каллиадес?

Царь нахмурился.

– Каллиадес? Мне знакомо это имя. Ах, да, высокий воин, который принял командование микенскими захватчиками, после того как схватили Коланоса. А что с ним?

– Он мой друг.

Антифон торопливо вмешался:

– Он помощник командующего, отец.

– Тогда он и дальше будет его помощником. А теперь, – Приам повернулся к сыну, – докладывай, Антифон.

– Враг был вынужден вернуться к возведению вала, который они сооружают в начале прохода, отец. По нашим расчетам, они потеряли не меньше тысячи людей за два дня сражения на равнине.

– А наши потери?

– Немного меньше. Может, семь сотен погибших, и две сотни ранены так тяжело, что не скоро смогут снова сражаться, если вообще когда-нибудь смогут. На краю нижнего города устроена лечебница, в казармах илионцев. Многие наши целители и лекари перебрались туда из Дома змей.

– А отряд илионцев?

Антифон пожал плечами.

– Они воины и будут отдыхать там, где смогут.

Приам посмотрел мимо сына.

– И где же командующий Лукан? Здесь нет никого от гераклионцев.

– Гераклионцы все еще на поле. Я подумал, что лучше оставить одного командующего у Скамандера, на тот случай, если нынче вечером нас снова атакуют.

– Ты ожидаешь такой атаки?

– Нет.

Приам кивнул.

– Мой Гектор будет здесь через три дня. Нам надо лишь продержаться до тех пор. Когда появятся главные силы Троянской конницы, поджавших хвосты шакалов прогонят обратно в море.

Банокл увидел, как Антифон и Полит переглянулись. Приам тоже увидел это и подался вперед на троне.

– Я знаю, вы думаете, что я старый дурак, сыновья мои. Но моя вера в Гектора никогда не оказывалась напрасной. Троянская конница всегда одерживает победу. Он победил у Кадеша и победит здесь. Агамемнон и его союзники будут отогнаны обратно к теснине. Потом мы снова захватим проход, вернем Радость царя, и тогда враг окажется заперт в бухте Геракла. С одной стороны от него будет Гектор, с другой – наши корабли. Мы вычистим врагов, как блох из собачьей шерсти.

– Однако сейчас наш флот заперт в бухте Геракла, а корабли Агамемнона удерживают Геллеспонт, – заметил Антифон. – Флот Дардании тяжко пострадал в морской битве у Карпеи. И мы не знаем, где Геликаон.

Приам нетерпеливо отмахнулся, отметая это замечание.

– Когда «Ксантос» вернется, Эней справится с вражескими судами. Все боятся его метателей огня. Он уничтожит флот, как уничтожил флот на Имбросе, а потом прорвет блокаду Геллеспонта.

Антифон покачал головой.

– Мы не можем знать наверняка, что золотой корабль вообще пережил зиму, – возразил он. – О нем ничего не было слышно с тех пор, как год пришел к повороту. Мы не можем полагаться на Геликаона.

Он помолчал.

– Ты слишком многого ожидаешь от двух людей, даже таких героев, как Гектор и Геликаон.

Царь набросился на него:

– Два таких человека, как они, стоят тысячи таких, как вы! Я вас презираю, всех вас, спорщиков и пораженцев. Моя Гекуба предостерегала меня против таких, как вы. Помни прорицание, говорила она. Троя победит и будет стоять вечно.

Он снова устало откинулся на спинку трона и, казалось, на некоторое время глубоко задумался. Молчание все тянулось, и Банокл переступил с ноги на ногу – ему не терпелось уйти.

Когда Приам, наконец, заговорил, голос его стал резким и ворчливым.

– Где Андромаха? Приведите ее ко мне. Сегодня я ее еще не видел.

Полит впервые заговорил. Положив руку на плечо отца, он сказал очень ласково:

– Ее здесь нет, отец. Она на борту «Ксантоса» с Энеем. – Он бросил сердитый взгляд на Антифона и сказал: – Пойдем, отец, тебе нужно отдохнуть.

– Мне нужно выпить вина, – ответил старик, но неуверенно встал и позволил проводить себя обратно к каменной лестнице.

Антифон со вздохом сказал, повернувшись к Баноклу:

– Клянусь богом войны Аресом, надеюсь, Гектор скоро появится.

Наконец-то освободившись, Банокл поспешил выйти из мегарона, сел на ожидавшую его лошадь и галопом поскакал по городу. Для него открыли Скейские ворота, теперь запертые и днем и ночью, и он во весь опор помчался к улице Горшечников.

Сердце его было полно. Он уже выбросил из головы все проблемы этого дня, забыл о тяжести командования и об ожидающих его завтра битвах – ему не терпелось увидеть Рыжую.

Банокл слетел с лошади, едва подскакав к своему дому, и только тут заметил, что вокруг маленького белого домика собралась толпа.

Его сосед, горшечник по имени Аластор, побежал к нему с бледным лицом.

– Банокл, друг мой…

Банокл схватил соседа спереди за тунику и огляделся, видя вокруг встревоженные лица, покрасневшие глаза женщин, следы слез на их щеках.

– Что случилось? – прогремел он и встряхнул Аластора. – Что, во имя Аида, происходит?!

– Твоя жена… – запинаясь, пробормотал тот.