Трон Знания. Книга 4 (СИ)

— И что теперь? — спросила Малика, боясь выпустить из захвата попку и ножки ребёнка.

— Тяни. Осторожно.

— Он застрял.

— Тяни потихоньку.

— Я порву его.

— Меняемся местами. — Мебо перехватил из рук Малики попку младенца и принялся вслух отсчитывать секунды.

Малика набрала в стакан воды, выплеснула Самааш на лицо. Без результата.

— Дави! — велел Мебо, бросив считать.

Малика всем телом навалилась на округлый живот.

— Вот так, вот так, — приговаривал Мебо. — Ещё чуть-чуть. Ты уж прости, мамочка. Порвали мы тебя. Ну же… Есть!

Прижав руки к груди, Малика посмотрела на неподвижный окровавленный комочек:

— Почему она молчит?

— Теперь моя очередь, — сказала Фейхель и забрала у Мебо ребёнка.

Малика умылась. Прислушиваясь к напряжённому дыханию матери-хранительницы, покосилась на Иштара. Он разглядывал кафельную плитку под ногами — совсем как начальник строительства, который вдруг обнаружил, что плиточник до неузнаваемости исказил узор.

Раздался писк.

— Доченька… жива… — прошептала Самааш и расплакалась.

— Слава Богу, — пробормотал Мебо и подставил голову под струю воды.

Малика рассмеялась. Подбежала к Фейхель, обняла её за плечи:

— Я обещала тебе! Обещала!

— Не тряси, — проворчала мать-хранительница. — А то будешь сама завязывать пуповину.

Малика обвила руками шею Мебо и поцеловала его в щёку:

— Я знала, что ты сможешь. Молодец!

Охранитель кивнул и уселся на пол:

— Что-то мне не по себе.

Малика закружилась по комнате, напевая и пританцовывая:

— У нас получилось. Я счастлива!

— Её надо зашить, — проговорил Мебо.

— Я всё сделаю, — откликнулась Фейхель, наблюдая, как Самааш плачет, прижимая к себе ребёнка.

Малика взяла бутылку с виноградным спиртом и обратилась к Иштару:

— Выпьешь?

Он упорно продолжал смотреть в пол.

— А я выпью.

Глотнув из горлышка, Малика передала бутылку Мебо. Забрала у Самааш ребёнка и встала перед Иштаром:

— Убей её. Ты не хотел, чтобы она родилась.

Он поднял голову.

— Убей её, и я убью тебя, Иштар. А потом станцую на твоей могиле. И каждый год день твоей смерти буду отмечать, как праздник.

— Переоденься. Нас с тобой ждёт посол Росьяра.

— Зачем?

— Он привёз тебе письмо от Адэра.

— Перенеси встречу. Мне сейчас не до послов.

Иштар вздёрнул брови:

— Тебя не интересует послание?

Малика поцеловала младенца в лобик:

— Я знаю, что там написано.

— Собирайся.

Выпустив Иштара из ванной, Малика привалилась спиной к двери.

Фейхель забрала у неё ребёнка:

— Мы перенесём Самааш в Приют Теней и там её зашьём.

— В Приют… да, конечно.

— Отведи врача на террасу, — приказала Фейхель Хатме, — и позови служанок.

Часть 37

***

Сжимая руками перила, Иштар смотрел на горизонт, изрезанный крышей дворца. Волосы, заплетённые в десятки косичек, были собраны в хвост и перехвачены серебряным зажимом. Тёмно-сиреневый плащ, расшитый серебром, походил на ночное небо с проблесками молнии.

В саду, возле паланкина, стояли Драго и Луга. Могучая фигура хазира, его суровое лицо со сведёнными в одну линию бровями, напряжённые пальцы, которые словно приготовились раскрошить мрамор, вызывали у охранителей страх. Они понимали, что этот человек, олицетворяющий в их глазах ангела Смерти, подвергнет Мебо жестокому наказанию. Возможно, пострадает и Малика.

— Мебо клим, — прошептал Драго. — Он не чувствует боли. Всё стерпит.

Луга коротко кивнул.

— Но если он тронет Малику, — вновь сказал Драго, — я его убью.

— Не надо себя переоценивать, — еле слышно проговорил Луга.

— Я мог убить его дважды и дважды пожалел, — храбрился Драго. — Третьего раза не будет.

Иштар бросил на охранителей взгляд и вновь устремил его вдаль.

Озираясь, Луга потёр бёдра ладонями:

— На меня не рассчитывай.

— Ну ты и сука…

— Мне умирать нельзя. Мне надо дело одно закончить.

— Что же это за дело такое?

— Если выберемся из Ракшады, расскажу тебе первому. Как перед святым отцом исповедаюсь.

— Ловлю на слове, — усмехнулся Драго.

Из дворца вышел Мебо. Надел сапоги и, скупо улыбаясь, сбежал с лестницы.

— Почему так долго? — спросил Луга.

— Родила? — прошептал Драго.

Мебо кивнул и показал большой палец.

На террасе появилась Малика. Глядя в спину Иштара, расправила чаруш и подошла к балюстраде.

— Я каждый раз думаю, что хуже не может быть, и каждый раз убеждаюсь, что может, — проговорил Иштар, щуря глаза от солнца.

— Ты злишься…

— Даже не представляешь, как. Никому нельзя входить в дом без разрешения хозяина. Ты этого не знала?

— Знала.

— Никому не позволено притрагиваться к чужой женщине.

— Знаю, Иштар. Знаю.

Он искоса посмотрел на Малику:

— Я накажу твоего человека. Строго накажу.

Она пожала плечами:

— Разумеется.

— Похоже, это тебя забавляет.

— Нет.

— Ты не воспринимаешь мои слова всерьёз.

— Я каждый день, каждую минуту воспринимаю всерьёз. И никогда в жизни не осознавала серьёзность моего положения, как сейчас. Я очень жалею, что из-за этой чёртовой чаруш ты не видишь меня. Если бы ты посмотрел мне в глаза, то понял бы, что творится в моей душе. — Малика положила ладонь поверх руки Иштара. Провела пальцами по горячей коже. — Я постоянно спорю с Богом. Сегодня я выиграла спор и праздную победу. Не порти мне праздник. Давай о наказании поговорим завтра.