Трон Знания. Книга 4 (СИ)

— В святых местах ритуалы проводят ночью.

— Можно спуститься к воде?

— Мы с тобой всю ночь будем ходить вокруг озера. Ещё надоест.

— Здесь жил народ Живых Песков, — сказал Хёск, вынырнув из-за плеча Иштара, и поведал историю, которую Малика слышала от Кенеш. Как отец Ракшады — предводитель народа Живого Песка — прогнал племя Ташрана. Как на селение напали кочевники. Как Ташран вернулся, чтобы насладиться местью Бога, но увидев юную Ракшаду, восхитился её храбростью и помог отбить оазис у захватчиков.

Пока Хёск говорил, воины возвели три шатра. Два — из белого шёлка — для шабиры и хазира. Третий, фиолетовый, для верховного жреца. Малика с б'oльшим удовольствием посидела бы на вершине бархана, любуясь оазисом, однако Хёск попросил её уйти в палатку. Он словно чувствовал, что шабира горит желанием побеседовать со своими людьми.

Внутри шатра было не так жарко, как снаружи. Ветер играл витыми шнурами, окаймляющими полог, раскачивал золотые кольца. От кувшина, установленного сбоку от входа, исходил запах благовоний. Лежа на ковре, Малика рассматривала браслеты и изнывала от жажды: перед ритуалами запрещено есть и пить.

Сначала тишину ничего не нарушало, будто даже лошади впали в спячку. Затем послышался слабый пересвист, и вскоре мир наполнился звуками. Надев чаруш, Малика заправила края под цепь с кулоном и выскочила из шатра.

Долгожданная прохлада пробудила природу. В последних лучах солнца парили птицы, над гладью озера носились серебристо-голубые стрекозы, из воды вскидывались рыбы, в зарослях шебаршили зверьки. Но самым удивительным было то, что за спиной догорал закат, а впереди, над дворцом, отливала слюдяным блеском огромная луна.

Воздух стремительно темнел — ещё одна особенность Ракшады. Только что было светло — несколько раз моргнул, а над головой уже густо-сиреневое небо, продырявленное астрами-звёздами.

Какая-то птица издала запоздалый крик и всё затихло. Неожиданно раздался барабанный бой, слабый, мягкий, как удары спящего сердца. Зазвучал приглушённый речитатив. Малика обошла шатёр и присоединилась к стражам, наблюдающим за ритуалом.

Воины и барабанщики, образовав два круга, двигались в разных направлениях. Стоя в центре, Хёск воздевал руки к луне и читал молитвы на древнем языке. Сложнейшая интонация отражала его возвышенные чувства и приводила людей в благоговейный трепет.

Луна становилась ярче, голос Хёска крепчал, кони беспокойно всхрапывали, нарастающий бой барабанов долетал до стен дворца и возвращался раскатистым эхом. Малика посмотрела по сторонам, надеясь увидеть Иштара.

— Я здесь, — прозвучало за спиной.

Малика кивком указала на жреца:

— Что он делает?

— Разговаривает с духами, которые прошли все перевоплощения и обрели вечную жизнь.

— Что он им говорит?

— Просит поделиться со мной мудростью.

Малика посмотрела через плечо. Иштар выглядел серьёзным, сосредоточенным. Значит, шутить по этому поводу не стоит.

Барабаны грохотали уже второй час, Хёск не умолкал ни на минуту. Круги из человеческих тел вращались в сумасшедшем темпе. Иштар взял Малику за плечи и повернул её лицом к оазису. Чёрная гладь озера затягивалась искрящейся плёнкой, словно со дна всплывали крупицы серебра. Когда на поверхности воды не осталось ни одного тёмного пятнышка, Иштар жестом позвал Малику за собой и начал спускаться с бархана.

Внизу было прохладно и особо чётко чувствовалось сотрясение воздуха, сотворённое религиозной оргией. Шагая за Иштаром, Малика смотрела на мерцающую гладь водоёма. Видимо, гул, бой и вибрация голоса Хёска разбудили живущие на дне организмы.

Серебряное озеро напомнило изумрудный залив в Смарагде. Только над Смарагдом никогда не светят звёзды, там звенит тишина, и чтобы увидеть свечение — необходимо войти в воду.

Иштар и Малика раз за разом обходили озеро.

— Может, ты сам походишь, а я посижу? — спросила она.

— Прерывать молитву нельзя, — бросил Иштар через плечо.

Он ещё и молится… Вот почему не разговаривает и не сбавляет шаг. Малика уселась под деревом. Духи делятся мудростью с Иштаром, а ей чужая мудрость не нужна.

Он обернулся:

— Устала?

— Надоело.

Иштар посмотрел в сторону бархана. Сел рядом с Маликой:

— Если бы духи давали хазирам мудрости столько, сколько просят жрецы, — вся Лунная Твердь подчинялась бы Ракшаде.

— Вы захватываете пустыни?

— Мы не захватчики — мы защитники. Мы приходим, когда нас зовут. Только последнее время нас зовут очень редко.

— От кого вы защищаете?

— От трупников.

— Я думала, это сказка, — опешила Малика.

— Трупники тоже не захватчики. Им своих земель хватает. Они совершают набеги — им нужны жертвы для обрядов. А правители Пустынь терпят. Обратись они к нам, ни один трупник больше не ступил бы на их землю.

— Видимо, есть причины, почему они не обращаются к вам за помощью.

Иштар сорвал травинку, помял в пальцах:

— Не у каждого ракшада есть жена, но у каждого есть кубарат. И зачастую непомерно раздутый. У Шедара было почти три тысячи кубар.

— Мне говорили, семь, — заметила Малика.

Иштар скривил губы: