Тропа тайкера

Коньяк был крепок и ароматен, Данг смаковал ею маленькими глоточками, ничуть не расслабляясь - выигрыш первого тура еще не означал окончательной победы в этой партии. Сейчас очень страшным было переиграть свою роль и чересчур быстро найти повод для новых ассоциаций.

- Чачуа, мне почему-то вдруг захотелось перейти на "ты", - дико удивляясь самому себе, предложил Данг. Этот внезапный для него же самого следующий ход полностью противоречил предварительно выстроенной стратегии. Но ход был уже сделан, и в соответствии с его логикой, Данг даже не стал извиняться.

- Конечно, Андрей. Мы всегда с тобой были на "ты", - так же тепло ответил ему министр.

Данг нисколько не обольщался насчет того, что Чачуа находился в очень расстроганных чувствах, и ему сейчас вовсе не до анализа ситуации. На этот случай здесь наверняка работает целый отдел, записывающий весь их разговор.

- Расскажи, как ты сюда попал? Что ты вообще помнишь из жизни?

Это было уже легко. На этот случай у Данга уже была детально разработанная легенда, настолько гибкая, что ее без труда можно было подогнать под любую ситуацию. Она была гениальна по своей простоте: что однажды он вдруг очнулся в совершенно ему незнакомой Москве, уже где-то в восьмидесятых. Его, ничего не помнящего, пытались лечить в больнице, но недолго. К тому же, по всем остальным показаниям он был совершенно здоров и трудоспособен. Так как он не имел жилья и средств к существованию, то ничего лучшего, чем пойти в военное училище, он придумать не мог. Там был большой недобор курсантов, и на его амнезию медкомиссия закрыла глаза. А уже там Андрей смог показать себя так, что его заметили офицеры разведки. И взяли к себе. Потом - служба в очень секретном отделе, затем распад СССР и развал в армии. Увольнение в запас, частная коммерция. И при этом какая-то внутренняя горечь и неприкаянность. Нет, в материальном смысле все было о'кей, но все более давлеющее чувство безвозвратной потери не давало спокойно жить. Будто он там какой-то чужой, от другого мира. Об этом другом мире не было никаких воспоминаний - иногда только снились очень странные сны. Но и о них он помнил очень смутно. И просыпаясь под утро, лежа на кровати, в предрассветной тишине долго пытался вспомнить содержание этих очень волнующих сердце сновидений.

Разрабатывая эту легенду, Данг ничуть не опасался случайной встречи в Граде с каким-нибудь бывшим ГРУшником. Небходимые знания об общей структуре этого заведения, да и вообще все, что положено знать офицеру, он почерпнул еще у Айзека Бромберга. Там хватало аппаратуры, чтобы накачивать мозг любой информацией - и без всякого риска для рассудка. Ну, а высшая степень секретности всяческих там подразделений играла как раз на руку сотрудникам порой и не полагалось знать своих коллег по работе. К тому же, кодовое название такого "подразделения" Данг взял буквально с потолка кабинета министра. Безусловно талантливый художник вылепил там целую сцену из оперы "Гибель богов". И кто докажет, что в МО никогда не было подразделения "Валькирия"? Пожалуй, только начальник ГРУ.

А шанс на то, что такой начальник каким-то образом свяжется с Градом, было ноль. Такие сюда не попадают, у них и так дел по горло.

А сегодня вдруг Андрею повстречался бородатый старик с какими-то неземными глазами. Они встретились у пивного киоска, и как бы случайно разговорились друг с другом. Старик этот обладал нечеловеческой проницательностью, он рассказал Андрею всю его прошлую жизнь. А потом вдруг заявил, что раньше Андрей жил в совершенно ином мире, и что там у него была интересная, полнокровная жизнь, и что этот старик может его в тот мир вернуть, если Андрей согласится признать его своим наставником. Андрей согласился - просто потому, что не верил в серьезность этих слов...

- Ну а дальше ты знаешь, - закончил свой рассказ Данг.

Чачуа слушал не перебивая, иногда только вскакивал и ходил вокруг стола, беспощадно теребя себя за нос.

- Вот так история... - несколько раз подряд вслух повторял он одну и ту же фразу.

- Хм... - вдруг остановился Чачуа, - сколько тебе сейчас лет?

- Тридцать.

- А сколько тебе было, когда ты тогда очнулся в Москве?

- Семнадцать.

- Хм... Когда ты здесь исчез, тебе было тоже под тридцать. А прошло уже двадцать лет.

Данг молча пожал плечами. Он вполне сознательно допустил этот грубейший во всех других случаях прокол; здесь же, в Граде, где пространство и время было весьма условным понятием, этот прокол лишь добавил правдоподобности этой легенде.

- Да и черт с этим, пусть разбираются ученые, им за это и платят, махнул рукой министр, - А память мы тебе быстро восстановим. Вот только, вдруг погрустнел он, - Сельма тебя не дождалась.

- Кто такая Сельма? - поднял брови Данг.

- Да жена твоя. Сейчас она любовница Фрица, и держит самый модный салон.

- Я не помню ни ее, ни Фрица.