Тропы «Уральского следопыта»

Первые две ракетки Машенька оставила «на привязи» возле гравибуйка и отправилась за третьей. С нею пришлось повозиться: никак не отцеплялась от ракеты-матки. Но и с этой задачей Машенька в конце концов справилась. Когда она минут через десять вернулась к своему «поезду», то очень удивилась: к буйку уже была привязана третья ракетка, немножко не такая, но очень похожая на Машенькину…

Она облетела «неизвестную», заглянула в смотровую щель водителя и — о-е-ей! — отскочила назад. Сердце у Машеньки заколотилось: там кто-то был!

Она забралась в свою ракетку, зависла рядом с «неизвестной» и прильнула к иллюминатору — насколько вообще можно «прильнуть» в скафандре. И еще раз сказала «О-е-ей!», на этот раз очень радостно: с другой стороны на нее смотрели два круглых, очень голубых и очень любопытных глаза!

Инопланетенок! Настоящий, всамделишный инопланетенок!.. Машенька не удержалась и состроила ему рожицу. Голубые глаза сощурились и метнулись вверх. И вместо них она увидела острый и нахальный красный язычок!..

— С тех пор, как девочка вернулась с Земли, она стала совершенно неуправляемой, — выговаривал Виктор Иванович.

Вера виновато помалкивала — понимала: спорить сейчас не время.

Вдвоем они обошли снова всю станцию. Заглянули в библиотеку, в столовую, в спортзал и оранжерею — Машеньки нигде не было. Не было и Машенькиного скафандра. Неужели девочка вышла в космос?!

От этой мысли Виктор Иванович и Вера одновременно побледнели. Сейчас, когда каждый шаг… что шаг?! — каждое движение землян должно быть строго выверено, семилетняя девочка самовольно покидает станцию и выходит на «ничейную» полосу!

Это было ЧП! И оно требовало самых безотлагательных и строгих мер.

Немедленно был включен круговой обзор. И ошеломленным землянам открылась удивительная картина: сзади по курсу Десятой резвился своеобразный «тяни-толкай» из четырех небольших ракеток. Он то вытягивался цепочкой, то сжимался гармошкой, то догонял сам себя по кругу…

— Это — Машенька, — простуженно сказала Вера. — Она любит играть с ракетками.

— Но четвертая… чужая, — таким же осевшим от волнения голосом произнес Виктор Иванович.

— Как?!. — разом выдохнул зал.

— Чужая, — подтвердил начальник Десятой.

— Но… это же контакт… — растерянно произнес кто-то.

— Немедленно отзовите девочку! — потребовал председательствующий.

Виктор Иванович и сам так думал.

— Включить аварийные автопилоты ракеток! — скомандовал он.

Саша, дежуривший в этот день у центрального пульта, четко выполнил приказ. Ракетки одна за другой потянулись к станции. То же произошло и с «пришелицей»: она приблизилась к чужому кораблю и исчезла.

Вздох облегчения вырвался у присутствующих:

— Обошлось!..

Машенька ела с большим аппетитом: прогулка пошла на пользу. Ела и рассказывала:

— А он ничего, инопланетенок, соображает! Сразу понял, как в «паровозик» играть… Ну а вы хоть что-нибудь придумали? — участливо спросила Машенька, вылизывая с блюдечка остатки варенья.

— Пока нет, — вздохнула Вера. — Не так все это просто, девочка… Ну, будь умницей: сиди и не высовывайся!

— Сиди и не высовывайся, — строго поддержал папа и встал, направляясь в зал заседаний, где после вынужденного перерыва вновь полным ходом шли дебаты о том, каким образом лучше всего приступить к Контакту…

Александр Лепешкин

КАК Я ИЗОБРЕТАЛ ВЕЛОСИПЕД

Фантастическая юмореска

Я увлекался радиотехникой, электроникой, понемногу начал осваивать кибернетику. Мои знания носили столь разносторонний характер, что я начал мечтать о собственном изобретении. Незаполненная двенадцатая графа личного листка по учету кадров постоянно напоминала мне об этом пробеле в моей биографии.

С упоением листал я толстые книги, шуршал страницами, как осенними листьями, и труд мой увенчался успехом!

Я отправил в Комитет по делам изобретений свою первую заявку и с нетерпением стал ждать ответа.

Через два месяца я получил его. Суровый ответ эксперта охладил меня, словно ушат холодной воды.

Я сжал зубы и снова ринулся в дебри неизведанного.

К своему новому изобретению я изготовил небольшую действующую модель ручного преобразователя времени. Я был первым человеком, побывавшим в прошлом. Вернувшись, я отправил материалы в комитет. Мне ответили, что я опоздал на пятнадцать лет: идея преобразователя времени уже была запатентована. Ответ озадачил, но я был упрям и снова отослал материалы эксперту. Дальнейшее напоминало общеизвестную игру: я настойчиво посылал свое изобретение в комитетские ворота, эксперт, как отличный вратарь, отфутболивал его назад с соответствующими приписками.

Не выдержал первым я и предпринял обходный маневр — решил изобрести… велосипед!

Вообще-то изобретателем велосипеда был русский крестьянин Артамонов. Он первым использовал свойство вращающегося колеса сохранять занятое им положение и создал совершенно новый тип самоката. Вот я и решил посетить Артамонова и отговорить от этой идеи (ее я и собирался сам запатентовать в двадцатом веке).