Тропы вечных тем: проза поэта

«В школе я считался способным, но рассеянным и ленивым учеником. [ „Эх, Обломов!“ — \вздыхали, глядя на меня,/ говорили про меня, но я ничего не видел в этом плохого, потому что Обломов после Ильи Муромца был моим любимым героем: оба русские, оба лежали.] „Вот Обломов!“ — говорили обо мне и [искренне удивлялись] \недоумевали/, когда я выкидывал какую-нибудь штуку.

В моём характере уживались крайняя застенчивость с порывами неудержимого удальства и бессознательного лукавства. [Особенно я] С [8 лет] младенчества \по/любил ездить на буферах и крышах \проносящихся/ поездов, [со свистом и воем проносящимся по кубанским полям. \уносящимся вон из сонного города./] спрыгивать \[с друзьями]/ на остановках [\где-нибудь в степях и идти куда глаза глядят/ и уходить в степь, обнесённую ветром и облаками] \в открытую степь./ и бродить [с друзьями] по [дорогам и] полям.

С друзьями я составлял невероятные планы удрать куда-нибудь, но что-то меня удерживало, заколдованный зноем и тишиной пространства. \В [шумном] кругу друзей/ Составлялись невероятные планы побега [в неведомое] из дома (вплоть до сибирских строек), носились невероятные мысли, [перевернуть] [сотворить] планы забывались, мысли перескакивали с одного на другое, с другого на третье… Я оставался [на месте] дома.

В кругу друзей составлялись [невероятные] \небывалые/ планы, [побега в пространство] [на будущую жизнь] касающиеся будущего, носились [дерзновенные] \невероятные/ мысли: [от набегов] то совершить налёт на колхозные сады, [до преобразования покорения] то [преобразовать этот мир \свет/] выдумать новое мироустройство.

[Впрочем,] \И/ кое-что [оставалось] \не пропало даром/. \Желание создать \своё/ подобие/ Идею создания [вселенной] \поэтического подобия вселенной/ своего поэтического мира как образа Вселенной я вынес из [атмосферы] [воздуха] этих мечтаний. Но об этом позже.

от конкретных: налёта на колхозный сад, до гадательных: [преобразования] создания \новой/ вселенной.

[Но] Планы забылись, мысли перескочили на другие, а те на третьи, [и так до бесконечности]. Но кое-что осталось: одно надолго, другое навсегда. Мысль о создании мира [новой вселенной] (посредством слова) вышла из этих мечтаний.

В 16 лет я перенёс первую любовь, по-юношески мечтательную и страстную, но, увы, безответную. [После этого] Я надолго впал в экстатическую мечтательность, что потом своеобразно отразилось [сказалось] на моём наступательном отношении к женщине.

Я всегда желал эха, певучего женственного эха, и был далёк от отступательного поэтического типа Петрарки. Женщина — явление космическое. Поэтому отношение к женщине много выявляет в поэте, как носителе мужественного начала. Так я не мог принять за достоинство наличие в блоковской лирике сильного декоративного элемента, а в лермонтовской — [его] капризность и женственную мстительность:

Пускай она поплачет,Ей ничего не значит.

Но я отвлёкся. Рядом с нами жил один журналист. [ — О чём ты пишешь? — ] Я ему показал тетрадку со стихами.

— \[Это]/[Лирика,] \Лирический/ Бред, — строго сказал он. — Напиши о машинисте или о доярке.