Троцкий

…Артиллерийский обстрел Петрограда мог бы, конечно, причинить ущерб отдельным, случайным зданиям, уничтожить некоторое количество жителей, женщин, детей. Но несколько тысяч красных бойцов, расположившихся за проволочными заграждениями, баррикадами, в подвалах или на чердаках, подвергались бы в высшей степени ничтожному риску в отношении к общему числу жителей и выпущенных снарядов.

…Достаточно двух-трех дней такой уличной борьбы, чтобы прорвавшиеся банды превратились в запуганное, затравленное стадо трусов, которые группами или поодиночке сдавались бы безоружным прохожим или женщинам…» Правда, в конце статьи Троцкий говорит: «Конечно, уличные бои сопряжены со случайными жертвами, с разрушением культурных ценностей. Это одна из причин, почему полевое командование обязано принять все меры к тому, чтобы не подпустить врага к Петрограду. Но если бы полевые части не оказались на высоте и открыли бы зарвавшемуся врагу дорогу в самый Петроград, это вовсе не означало бы конца борьбы на Петроградском фронте»{420}.

Думаю, военные размышления Троцкого достаточно красноречиво характеризуют сверхреволюционные взгляды наркомвоенмора в этой области. Троцкий принадлежал к тому типу людей, для которых цель оправдывает все. Как легко он говорит, что в результате такого плана враг мог бы «уничтожить некоторое количество жителей, женщин, детей»! Говорит спокойно, словно речь идет о каких-то пустяках. Это страшно. Такие люди считают себя всегда правыми. Для них сама жизнь (чужая!) ничто

по сравнению с целью, идеалом, мечтой. При всех привлекательных чертах, гранях характера, интеллекта такие люди часто бывают очень опасны.

Поезд Троцкого

На основе устных сказаний, преданий рождаются легенды. О поезде Троцкого легенд возникло много. Красноармейцам часто казалось, что вместе с его поездом приходит долгожданное подкрепление – отборные части, артиллерия, боеприпасы – во главе с легендарным «вождем Красной армии», который личным примером добивается перелома на фронте. Командиры и комиссары усматривали в прибытии поезда Троцкого особое значение их участка фронта, не без опаски ожидая возможные крутые меры Председателя Реввоенсовета. Однако все – красноармейцы, комиссары, командиры – верили в то, что приезд наркома «двинет дело», поможет переломить исход борьбы на передовой в нашу пользу. О поезде много говорили, но меньше писали. Однако сегодня имеется много архивных свидетельств об этом поезде – неповторимом в своем роде символе оперативного революционного руководства Троцкого фронтами Гражданской войны.

Летом 1922 года начальник Центрального управления военных сообщений РВСР М. М. Аржанов предложил показать поезд Председателя Реввоенсовета Республики на юбилейной выставке Красной армии и флота. Троцкий поручил проработать вопрос Я. Г. Блюмкину. В декабре 1922 года Блюмкин подготовил докладную записку, в которой, в частности, сообщалось:

– Открыть на выставке отдел «Поезд ПредРВСР Троцкого».

– Подготовить огромную схему всех рейдов поезда за четыре года и указать места стоянок, боев, крушений.

– На специальных щитах представить те издания, которые печатались в поезде, и прежде всего подшивки газеты «В пути», копии приказов, брошюр.

– Вывесить списки личного состава поезда, траурную доску с именами погибших в боях «поездников» (по выражению Блюмкина. – Д. В.).

– Выставить с почетным караулом боевые знамена поезда.

– До открытия выставки провести «Неделю истории поезда», во время которой собрать специальные анкеты-воспоминания членов команды поезда.

Далее автор записки, подчеркивая особую, исключительную роль поезда и самого Троцкого в революции и Гражданской войне, предлагает «поездникам» ответить на восемь вопросов анкеты{421}.

Какова в действительности была роль поезда Троцкого в Гражданской войне? Почему о нем сохранились легенды? Как оценивал роль подвижного пункта управления сам Предреввоенсовета?

Много позже, находясь уже в изгнании на Принцевых островах, Троцкий напишет: «Поезд мой был организован спешно в ночь с 7 на 8 августа 1918 г. в Москве. Наутро я отправился в нем в Свияжск на чехословацкий фронт. Поезд в дальнейшем непрерывно перестраивался, усложнялся, совершенствовался. Уже в 1918 году он представлял из себя летучий аппарат управления. В поезде работали: секретариат, типография, телеграфная станция, радио, электрическая станция, библиотека, гараж и баня.

Поезд был так тяжел, что шел с двумя паровозами. Потом пришлось разбить его на два поезда. Когда обстоятельства вынуждали дольше стоять на каком-нибудь участке фронта, один из паровозов выполнял обязанности курьера. Другой всегда стоял под парами. Фронт был подвижный, и с ним шутить было нельзя»{422}.