Троцкий

Здесь, в Америке, Троцкий провел всего два месяца, с первых же дней посвятив себя чтению докладов в Нью-Йорке, Филадельфии, других городах. В США он встретил Н. И. Бухарина, А. М. Коллонтай, Г. И. Чудновского, некоторых других революционеров. Но не успел Троцкий толком оглядеться в среде соотечественников и местных социалистов, как стали приходить будоражащие, вначале непонятные сообщения из-за океана о событиях в России. Троцкий доставал множество газет и с волнением читал, читал… Корреспонденты сообщали из Петрограда: 2 марта члены Государственной думы А. И. Гучков и В. В. Шульгин прибыли к императору Николаю II в Псков, где приняли у него отречение в пользу брата Михаила Александровича. Буржуазные думцы делали все для того, чтобы спасти монархию. Об этом откровенно сказал в своей речи перед членами правительства П. Н. Милюков: «Мы не можем оставить без ответа и без разрешения вопрос о форме государственного строя. Мы представляем его себе как парламентскую и конституционную монархию». Прочитав эти строки, Троцкий бросил газету на пол и с яростью сказал:

– Кадеты уже залезли в суфлерскую будку и талдычат свою линию!

– Лева, но этого следовало ожидать, – успокаивала мужа Наталья Ивановна.

Позже, уже в России, Троцкий узнал, что в те дни члены правительства Г. Е. Львов, П. Н. Милюков, А. Ф. Керенский, Н. В. Некрасов, М. И. Терещенко, И. В. Годнев, А. И. Гучков, как и члены Временного комитета Думы М. В. Родзянко, В. В. Шульгин, И. Н. Ефремов, М. А. Караулов, принимая отречение Михаила, предложили ему текст, который оставлял возможность сохранения монархии. После их редакции главная мысль звучала так: «Принял я твердое решение в том лишь случае воспринять верховную власть, если такова будет воля великого народа нашего, которому и надлежит всенародным голосованием своим через представителей своих в Учредительном собрании установить образ правления и новые основные законы государства Российского…»{161} Спустя годы он вновь прочтет обо всем этом, получая, как и другие члены Политбюро, эмигрантскую литературу из-за рубежа.

А что же социалисты? Где сейчас Ленин? Как будут складываться отношения между большевиками и меньшевиками? Не утопят ли в крови с помощью Германии новую революцию? Вопросы, вопросы… В висках покалывало, кружилась голова, рядом с радостью притаилось смутное беспокойство… Сообщение о том, что над Зимним дворцом развевается красное знамя революции, казалось сладким мифом. На митингах в Америке толпа, вспоминал Троцкий, издавала восторженный рев. Дома он почти не бывал. Мальчики ходили в школу и быстро овладевали английским. До этого во Франции они хорошо освоили французский, а еще раньше, в Австрии, – немецкий. Дети революционного Агасфера росли в космополитической обстановке и делили судьбу отца. Троцкий после первых же сообщений о Февральской революции твердо и бесповоротно решил: его место на родине, где зажжен факел революции. Уже 27 марта 1917 года он с семьей и некоторыми другими соотечественниками отплыл на норвежском пароходе «Христианиа-Фиорд» в Европу. Он еще не знал, что через два десятка лет последнее в его жизни морское путешествие тоже будет через Атлантический океан и тоже на норвежском судне, но в обратном направлении, в Мексику…

При досмотре корабля в канадском порту Галифакс семья Троцкого и еще несколько русских пассажиров были арестованы. Во время нахождения в лагере они узнали, что британское посольство распространило сообщение о том, что-де Троцкий ехал в Россию «с субсидией от германского посольства для низвержения Временного правительства». Стоит заметить, что, когда Троцкий приехал в Петроград, об этом продолжали писать русские газеты. Этому способствовали многочисленные слухи о финансовой поддержке большевиков немецким правительством, подкрепляемые документами, подлинность которых полностью не доказана, но и не опровергнута. И по сей день полной ясности в этом вопросе нет, хотя в последующем за рубежом появилось много публикаций по этому вопросу. Одна из наиболее известных – книга С. П. Мельгунова, бывшего редактора журнала «Голос минувшего», приговоренного большевиками в 1920 году к смертной казни, но затем высланного за границу{162}

. Специальное исследование этого вопроса провел В. Л. Бурцев, старый революционер, не раз сидевший в Петропавловском равелине. В своих многочисленных публикациях он заявлял о подлинности финансовых связей большевиков с немецким правительством{163}.

После неоднократных выступлений «Правды» по поводу произвола британских властей Временное правительство было вынуждено телеграфировать в Галифакс и просить об освобождении интернированных граждан России. Через три недели Троцкий достиг Скандинавии и поездом добрался до Петрограда. Он еще не знал, с кем теперь будет: с большевиками или меньшевиками. Однако в одном был уверен твердо: он будет с революцией!

Революционный паводок