Читаем Троцкий. «Демон революции» полностью

Но, конечно, стержневая тема «Бюллетеня», от первых до последних номеров, – это Сталин. Во всех ипостасях. В самых различных ракурсах. По самым неожиданным поводам. Но всегда – с предельно негативными, уничтожающими оценками, с плохо скрываемой ненавистью. Приведу хотя бы названия некоторых статей Троцкого о Сталине: «К политической биографии Сталина», «Сталин как теоретик», «Сталин и Коминтерн», «Сталинская бюрократия и Соединенные Штаты», «Сталин снова свидетельствует против Сталина», «Сталинская бюрократия и убийство Кирова», «Сталинские репрессии в СССР», «Революционные пленники Сталина и мировой рабочий класс», «Заявления и откровения Сталина», «Сталин после финляндского опыта», «Гитлер и Сталин», «Испания, Сталин и Ежов», «Сталин – интендант Гитлера», «Двойная звезда: Гитлер – Сталин»…

Думаю, что утомил читателя этим пространным перечислением. Но я назвал далеко не все его статьи о Сталине. Если издать воедино всё написанное Троцким о Сталине, то получится, наверное, несколько томов. К этому человеку у изгнанника было устойчивое, даже углубляющееся негативное отношение. Многое из того, что мы говорим о Сталине сегодня, Троцкий писал более полувека назад. Трудно найти в истории еще один пример столь постоянной неприязни и непримиримости к политическому противнику. Но является ли его отношение к Сталину выражением только своей личной трагедии? Троцкий отвечал на этот вопрос отрицательно.

…Выезжая почти еженедельно на рыбалку с двумя турецкими рыбаками, с которыми он подружился, Троцкий, сидя за веслами или вытягивая бесконечный шнур перемета, часто возвращался мыслью назад, в прошлое, реставрируя былое. Не зная турецкого, он объяснялся со своими спутниками посредством десятка-другого бытовых выражений, предаваясь остальное время пиршеству воспоминаний – и триумфальных и горьких одновременно. Но о чем бы ни думал этот человек в рыбацкой фелюге, его мысль «спотыкалась» о мысленный образ невысокого, невзрачного рябого человека с усами и холодным взглядом желтых глаз…

В написанном летом 1930 года большом эссе «К политической биографии Сталина» Троцкий еще был способен находить в нем какие-то качества, которые можно было отнести к позитивным. Статья написана в виде 28 тезисов, в которых Троцкий, на основе анализа конкретных фактов биографии генсека, приходит к выводу, что эти «вехи политической биографии Сталина… дают достаточно законченный образ, в котором энергия, воля и решимость сочетаются с эмпиризмом, близорукостью, органической склонностью к оппортунистическим решениям в больших вопросах, личной грубостью, нелояльностью и готовностью злоупотреблять властью для подавления партии»{60}.

Со временем Троцкий становится просто беспощадным по отношению к Сталину. Отвечая американским друзьям о роли сталинской бюрократии в убийстве Кирова, он, не располагая какими-либо конкретными фактами, тем не менее пишет: «Не может быть… ни малейшего сомнения в том, что выдвинутое Сталиным против группы Зиновьева обвинение ложно с начала до конца: и в отношении цели – восстановления капитализма, и в отношении средства

– террористических актов… На террористический акт Николаева Сталин отвечает усугублением террора против партии… По ступеням зиновьевской группы Сталин хочет добраться до «троцкизма»{61}.

Наблюдая издалека, Троцкий приходит к выводу, что Сталин ведет революцию и социализм в тупик. Правда, при этом изгнанный лидер обвиняет Сталина в ошибках типа: «возвращение к рынку», «поворот к неонэпу», «расплата рабочих за ошибки партии в деревне» и т.д. Застарелая убежденность в том, что главная опасность для социализма всегда находится справа, осталась у Троцкого навсегда. Но он прав в одном: «…за рейдом против левых последует раньше или позже рейд против правых… Главная опасность для СССР – сталинизм». Троцкий проницательно называет его «бюрократическим абсолютизмом», что представляет для СССР наиболее «непосредственную и острую опасность»{62}.

Думаю, термин «бюрократический абсолютизм» весьма точно и глубоко отражает существо системы, которую лишь в начале 90-х годов демонтирует (с огромным трудом!) наш народ. Причем исход этого демонтажа еще не ясен. Во многих отношениях это понятие – «бюрократический абсолютизм» – более глубоко, чем устоявшееся ныне выражение «командно-административная система».

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже