Троцкий. Книга 1

Работа по изъятию ценностей из московских церквей чрезвычайно запуталась, ввиду того, что наряду с созданными ранее комиссиями Президиум ВЦИК создал свои комиссии: из представителей Помгола (комиссия помощи голодающим. — Д.В.), представителей губисполкомов и губфинотделов. Вчера на заседании моей комиссии в составе тт. Троцкого, Базилевича, Галкина, Лебедева, Уншлихта, Самойловой-Землячки, Красикова, Краснощекова и Сапронова мы пришли единогласно к выводу о необходимости образования в Москве секретной ударной комиссии

(курсив мой. — Д.В.)в составе: председатель — т. Сапронов, члены: т. Уншлихт, Самойлова-Землячка и Галкин. Эта комиссия должна в секретном порядке подготовить одновременно политическую, организационную сторону дела. Фактическое изъятие должно начаться еще в марте месяце и затем закончиться в кратчайший срок. Повторяю, комиссия эта совершенно секретная. Формально изъятие в Москве будет непосредственно от ЦК Помгола, где т. Сапронов будет иметь свои приемные часы…

11 марта 1922 г.

Троцкий"[122].

"Ударная комиссия" действовала в духе того времени. То был удар не только по религии и церкви, но и по российской и мировой культуре. К слову сказать, ценности изымались где только можно: в церквах, музеях, у буржуазии, спекулянтов и дельцов. Эти ценности, многие из которых имели огромное значение для российской культуры, обращались в деньги для пополнения бюджета различных ведомств. Документы говорят, что изъятые церковные ценности почти не были потрачены на непосредственную помощь миллионам голодающих, а использовались совсем на другие нужды. По просьбе некоторых крупных партийных комитетов им выделялись определенные объемы так называемой тогда "роскоши". Вот выписка из протокола № 89 заседания Политбюро ЦК РКП(б) от 12 января 1922 года. Принято решение о выделении "предметов роскоши в целях создания местных фондов для Москвы и Петрограда, а также фонд для экспорта. Для определения его размеров и пр. создать комиссию в составе тт. Зиновьева (с правом замены т. Бене), Каменева (с правом замены т. Арутюнянц), Троцкого и Лежавы (с правом замены т. Рыкуновым)"[123]

.

Протокол, подписанный В.М.Молотовым, свидетельствует не просто о вынужденном поиске денежных средств, но и о разбазаривании национального культурного достояния.

Стараясь повернуть дело культурного строительства, культурного воспитания народа на рельсы революционного развития, Троцкий видел в этом одно из условий подготовки мировой революции. Говоря о культурной работе в клубах и ее связи с международными вопросами, Троцкий однозначно сказал: "От всех шкивов мелких частных вопросов должны идти приводные ремни к маховому колесу мировой революции"[124]

. Но, говоря об этом, Троцкий вслед за Лениным не хотел признавать "чисто" пролетарской культуры. Это было непросто. Вульгарные просветители, полуневежественные "культуртрегеры" социализма, во весь голос говорили об особой "пролетарской культуре", основанной на классовых инстинктах и новых революционных ценностях.

Стараясь не противоречить "классовому подходу", Троцкий пытался трансформировать "пролетарскую культуру" в "культуру переходного периода". А из чего она состоит? — вопрошал он, выступая перед клубными работниками. И тут же отвечал: "Из остатков, еще очень властных, культуры дворянского периода, — и не все в ней негоже: Пушкина, Толстого мы не выкинем, они нам нужны, — из элементов буржуазной культуры, прежде всего, буржуазной техники, которые нам еще нужнее… мы пока еще живем на буржуазной технике и в значительной мере на буржуазных спецах, мы еще своих заводов не построили и работаем на тех, которые получили из рук буржуазии"[125]. Чтобы сделать свои аргументы весомее, Троцкий добавил: "Ленин употреблял термин "пролетарская культура" только для того, чтобы бороться против его идеалистического, лабораторного, схематического, богдановского^{13} истолкования". По сути, Троцкий раньше других выступил против огульного нигилизма "Пролеткульта", обожествления невежества, апологетики классовости в литературе и искусстве. Вместе с тем он считал, и был убежден в своей правоте, что деятели культуры, литературы и искусства должны быть "бойцами партии". В своем письме Л.Б.Каменеву и А.К.Воронскому он писал о том, что целесообразно "идейное объединение писателей-коммунистов"[126].