Трудно быть «дьяволом»

И вот тут-то вспомнил Его Превосходительство о погибшем кригскоммандере и гвардейском, им оставленном, завещании. Мог ли Дер Эстан быть заговорщиком? Теоретически – да, а так – вряд ли. Трудно жертвовать жизнью, если присяге изменить собираешься. А Дер Эстан – пожертвовал и глазом не моргнул. Да и наследник, как там его, Гарна, кажется. Этот не предаст, этот точно за страну на плаху пойдёт, чтобы вину за "Апостола" смыть. Вину, которой, если честно, на нём нет, но пусть думает, что есть. Пусть старается, пусть заговорщиков выискивает. Если потребуется – принеся себя на алтарь!

Осталось понять, как передать весточку. Вызвать-то гвардейца можно, благо и повод имеется, но вот как всё объяснить – в лицо, прямым текстом? А что, если обо всём узнают заговорщики? Не должны, конечно, Тронный кабинет – он ведь с самого начала так задумывался, чтобы от чужих глаз и ушей защищённым быть. А с другой стороны – прочли же как-то предатели его бумаги! И если Гвардия с ними заодно – то где гарантия, что всё, происходящее там, не прослушивается при помощи потайного микрофона?

Нельзя говорить напрямую, надо придумать, как передать послание незаметно. И Канцлер – придумал. А придумав, стал уединяться в саду с томиком любимого философа, отчёркивая слова захваченной из кабинета канцелярской ручкой. Он не боялся, что заговорщики почуют недоброе, ведь раньше он любил гулять по дворцовому парку, отвлекаясь от суеты чтением бессмертной классики. Он не делал ничего подозрительного, просто вернулся к старой, подзабытой и весьма полезной в его возрасте привычке.

Спустя пару часов послание было готово. Спустя ещё пару недель регулярных, чтобы сбить с толку врага, прогулок, Канцлер вызвал кригскоммандера во дворец и вручил подарок. Одновременно сделав несколько намёков, которые наследник, если не дурак, должен понять. А если дурак, то пусть лучше не поймёт. Для всех – лучше!

…система наблюдения за Дворцом зафиксировала небольшое изменение в поведении объекта, но бортовой не стал сообщать об этом оператору – порог отклонения не был превышен. Прав был Его Превосходительство, когда не стал сильно отклоняться от рутины. Тысячу раз – прав.

Сделал он врага, переиграл вчистую. Даже не зная – кого сделал. И лучше – что не зная!

***

– Господин Этван, моё имя Мен Гарна, я – старший оперативный следователь Четвёртого сектора Гвардии Канцлера.

Кригскоммандер соврал, чтобы не раскрывать пленнику карты. Старшим опером он ходил в чине флаг-капитана, но говорить об этом Этвану было опасно, если торгаш не тот, кем кажется. Пусть подёргается, надеясь, что ещё не поздно сорваться с крючка. Пусть поёрзает, выдавая себя и свои связи.

– Очень приятно, господин Гарна, – резко сменил тон задержанный. – Однако же, я не совсем понимаю…

– Господин Этван, – не дослушав, демонстративно перебил кригскоммандер, – вы являетесь основателем и самым крупным спонсором сети приютов "Братство спасения", это так?

Заискивающий кивок:

– Всё так, господин следователь. Моя деятельность вполне законна, я могу предоставить все необходимые…

– Господин Этван, – вновь перебил его Гарна, – где на данный момент находятся ваши воспитанники?

– На данный момент все воспитанники приютов выехали в районы, наиболее пострадавшие от Войны, – зачастил, как по писаному, допрашиваемый. – В частности, мы помогаем восстанавливать знаменитый храмовый комплекс на восточном…

Так дело не пойдёт. Надо выбить из него спесь, дать понять – куда и к кому он попал. Нужно накачаться злобой и ненавистью, благо, что это несложно. Достаточно вспомнить Нийю и… всё остальное.

Кригскоммандер встал и опёрся кулаками на столешницу. Вперил яростный взгляд в южанина, который на самом деле не южанин, а вообще – непонятно кто.

– Хватит валять дурака. Куда ты дел детей, сволочь?

Он коротко ударил Этвана в ухо. Не давая упасть, схватил за ворот разорванной, окровавленной рубашки, приблизив к перепуганному пленнику бешеное, перекошенное злобой лицо.

– Куда ты их дел?!

Снова удар.

– Куда?!

– Ай… больно! – жалобно заблеял, прикрываясь от плюх, магнат. – Ой! Я скажу! Я заплачу! Сколько хотите!

Чир Этван вдруг зарыдал, размазывая по лицу кровавые сопли. Попытался утереться, царапая кожу браслетами, посмотрел жалобно на "следователя". Слабоват оказался "мешок", не выдержал пары затрещин. Неужто за этим ничтожеством охотился всё это время кригскоммандер?

Прекратив экзекуцию, Гарна брезгливо кинул пленнику платок. Стерев с лица кровь, тот раболепно посмотрел на "следователя" – чего, мол, изволите? Не колется, паскуда, всё равно не колется. Весь какой-то жалкий и в глазах ничего, кроме страха и желания услужить. Он или правда не при делах, или профессионал. Матёрый и подготовленный. Вот только кто он? Кто и откуда взялся?!