Трудно быть «дьяволом»

Грузовик был армейским, предназначенным для переброски личного состава. У таких в кузове часто приделан складной мотоцикл, потому как незаменимая это в горах штука. Например, когда закипел от давления мотор, а вокруг – ни души. Ещё, если умеючи, можно вырваться из засады. Дел-то немного – вспарываешь ножом грузовые ремни, раскладываешь и стартуешь. Если смелости хватит – прямо из кузова.

– Что встал? – толкнул в спину конвойный. – Залезай!

Гарна поднялся в кузов и сел на жёсткую боковую скамейку. Следом, кряхтя, залезли двое охранников.

Они сели напротив, не сводя с пленника глаз. Они думали, что везли важного пленника, который на деле был никакой не важный. Но конвоиры этого не знали, что было плохо, потому что следить за ним будут неотступно. Но и хорошо, потому что иначе флаг−лейтенант валялся бы в выгребной канаве.

Инквизитор легко запрыгнул в кузов и быстро осмотрел пленника. Повернулся недовольно к охране:

– Почему без наручников?

– Нет наручников. Зачем наручники? Куда он денется?

– Непорядок! Должны быть при перевозке!

– Где мы их искать будем, э? Нет их, не нужны. От нас не убегают. – хохотнул конвоир. Второй не отреагировал, буравя флаг−лейтенанта тяжёлым, недобрым взглядом.

Инквизитор нахмурился, но спорить не стал. Он молча спрыгнул с борта кузова и залез в кабину.

Грузовик затарахтел и выплюнул облачко сизого дыма. Скрипнув передачей, тронулся и выехал с площадки на утоптанную, пахнущую навозом, дорогу. Немного разогнавшись, начал неторопливый, осторожный спуск.

Мимо поплыл суровый, тронутый засухой, пейзаж. И хоть зелени за последние двадцать лет поубавилось, даже сейчас Ильхор не шёл ни в какое сравнение с пересыхающей Империей. Здесь было жарко, даже очень, но жара была влажной и не такой иссушающей, как на юге.

Грузовик миновал пару узких, ведущих наверх, тропок. По любой из них можно рвануть к вершине, а оттуда – спуститься своим, ведь граница недалеко. Правда, пока дойдёшь – десять раз задохнёшься, а быстро проскочить высокогорье можно только на мотоцикле. До которого было подать рукой!

За очередным поворотом показалась долина. Далеко внизу по асфальту спешно проложенных дорог шёл непрерывный поток военной техники, прибывающей от расположенной в десятке километров железнодорожной станции.

Часть была новой, часть – потрёпанной, переброшенной с других участков. Враг окапывался, спешно затыкая дыру на опасном направлении. На случай авианалёта церковники понатыкали на высокогорье хорошо замаскированные зенитки. Но они приняли и другие меры, вроде кучи ложных, постоянно перемещающихся целей. С воздуха видится танк или самоходка, а на деле просто грузовик, обитый крашеной фанерой. Во время налёта обманки отвлекут на себя часть ракет, что вкупе с угрозой самолётам сделает операцию опасной и неэффективной.

Понять пропорцию фанерных войск к настоящим было нелегко. Первый и Третий секторы наверняка имеют здесь агентов, но и церковники не дремлют, нагнав сюда инквизиторов и даже монастырских. Конклаву нужно выиграть немного времени, после чего подземные источники будут отравлены на десятки километров вокруг, а фронт – прорван.

– Джурах, ты чего? – ткнул конвойный мрачного сослуживца. – Почему хмурый, боишься? Не бойся, брат, я тут!

Он засмеялся собственной шутке, демонстрируя крепкие, белые зубы. Второй дёрнулся от тычка и резко развернулся к напарнику.

– Чего лыбишься? Кровник это, из Корпуса. В Диран-Хаше сестра жила. Они её…

Не везёт – так не везёт. Хотя чему удивляться? Городом Диран-Хаш был немаленьким, много у кого там жила родня. Вот и у этого – жила.

Весельчак набычился и злобно посмотрел на пленника. Прошипев сквозь зубы ругательство, постучал в запылённое стекло:

– Тормози, поговорить надо.

Грузовик остановился, скрипнув колодками. Из кабины недоумённо выглянул инквизитор.

– Что случилось? Мы опаздываем.

– Размяться надо. Отдохнуть. Долго едем, устали.

– Ты о чём, Сакташ? – напрягся церковник. – Какой "устали"? Мы ещё часа не едем.

– Я говорю, сворачивай тут, – повысил внезапно голос охранник. – Не бойся, мы быстро. Потом дальше поедем.

– Мы едем в штаб, – с нажимом, повторил инквизитор, буравя Сакташа взглядом. – Или тебе по-другому объяснить?

– Зачем пугаешь, шакал? – взъярился, передёрнул автомат ильхорец. – Думаешь, боюсь? Ты в лагере командовал, главным был. А тут – горы. Я скажу, напали на нас. Машину забрали, тебя убили. Кто искать будет? Я по-хорошему хотел, теперь по другому стану. Туда езжай! – махнул он стволом куда-то наверх.

Инквизитор помолчал, не сводя с мятежника пристального взгляда. Затем медленно кивнул и что-то сказал водителю.

Грузовик свернул на узкую, горную дорожку. Натужно ревя, пополз вверх, остановившись на небольшом, широком повороте.

– Вылезай! – ткнул Сакташ в инквизитора дулом. – И пистолет выбрось. Совсем выбрось, вниз!

Церковник вытащил ствол и, размахнувшись, швырнул с обрыва. Подняв руки, посмотрел исподлобья на горца.

Сакташ подошёл к кабине и вытащил полумёртвого от страха водителя. Толкнул к инквизитору, которого держал на мушке Джурах. Залез в кузов.

– Выходи! Приехали!