Трудно быть «дьяволом»

…до засухи никому бы в голову не пришло использовать их в качестве тюрьмы, но это до засухи. Порты не были фермами, перенести их на север было невозможно. Равно как и оставить без обслуживания прикрывающую побережье флотилию. Работать на юге желающих нашлось ещё меньше, чем на севере. Влажная, перевалившая за пятьдесят жара отпугивала работников больше, чем ильхорцы с церковниками. Хотя церковники там тоже водились – малочисленный, но весьма агрессивный флот периодически устраивал на побережье дерзкие рейды.

Имперский юг вымирал. Вымирал давно, потихоньку сдавая позиции перед адским пеклом. Но в последние годы – вымирал ускоренно. Засуха, запустение и преступность гнали народ на север, заставляя бросать дома и квартиры на растерзание мародёрам. Гнали за лучшей жизнью, в ещё не успевшие пересохнуть города и посёлки. Нередко – просто за глотком дефицитной воды.

Солнце, фрукты, минеральные источники – вот чем когда-то была легендарная Орхена. Туда ездили в отпуск и подлечиться, там мечтали на старости лет прикупить себе домик. Поговаривали, что Дамар Великий присоединил княжество к Империи, чтобы излечить в местных серных источниках ревматизм. Правда или нет – сказать трудно, но то, что Летний дворец он построил прежде, чем осела пыль на полях сражений – с этим спорить никто не станет.

До Большой жары во Дворце было не протолкнуться. Туристы со всего Радана валили толпами, а в мирные времена случались даже посетители из Конклава. Гарна тоже там бывал, ещё школьником. И запомнил поездку – навсегда. Чего стоила одна нижняя, выходящая на пляж, терраса. Размером с футбольное поле, вся в статуях, фонтанах и экзотических растениях… была. Нет больше террасы, поглотил её океан, когда подниматься начал. Подтопив заодно шикарные отели и рестораны, стоявшие на первой линии. Головастики ведь давно об этом говорили, да что толку? По всей береговой линии дамбу ведь не построишь.

Да и до Орхены ли было, когда в домах начали пересыхать краны? Когда в городах стало нечего пить и все, кто мог, рванули в деревни – таскать мутную воду из обмелевших рек? Поняв, что может потерять провинцию, Империя вгрызлась в песок лопатами и бульдозерами. Протянула километры тентов, поставила в портах громоздкие, отгоняющие зной, охладители. Пробурила глубокие скважины, наладила, пусть с перебоями, поставки воды. Не считаясь с расходами, начала работы по возведению первой в этих краях опреснительной станции.

Канцлер дал понять, что Радан не уйдёт со своей земли. Не отступит Империя перед песками и пеклом. И перед церковниками – не отступит! Не дрогнет Радан, а вот народ – дрогнул. Гниловат оказался народ, слаб в коленках. За что и получил от Его Превосходительства справедливый упрёк.

В своей речи он пристыдил людей за то, что побежали, поджав хвост, при первых признаках беды. И за то, что свои шкурные интересы выше государственных поставили. "В этот трудный час, – сказал Канцлер, – должны были мы страну поддержать и провинцию – поддержать, а не расползаться по северным широтам как тараканы. И пусть будет стыдно тем, кто в такое время думает только о своём куске."

С этим согласились не все. По стране пополз шепоток, что ошибся сам Канцлер, не разглядевший масштаб происходящего и пустивший дело на самотёк. В Первом Сенате об этом говорили открыто, но пришла Великая Водная – и разогнал Его Превосходительство эту говорильню. Так и сказал – болтать не строить, а если кто о судьбе Орхены сильно беспокоится, то – лопату в зубы и добро пожаловать в Двенадцатую инженерную, что супротив песка и пекла насмерть на юге встала.

Добровольцев среди сенаторов не нашлось. Не нашлось и среди простого, большей частью угнанного на войну, люда. Империи пришлось довольствоваться штрафниками, отправляемыми на юг целыми составами. "Курортники", как их кличут другие зеки. И с курорта того раньше возвращался дай бог, чтобы каждый третий. Сейчас стало получше – вода, врачи, охладители. И возвращается с "югов" заключённых уже побольше – почти что каждый второй…

– Держи, – протянул Дер Эстан стакан с ароматным чаем. Хотя какой он, к чёрту, "Дер"? Не у друга в гостях, а на допросе, а перед ним – господин кригскоммандер Четвёртого сектора, могущий легко поставить во фрунт армейского генерала.

Гарна сделал глоток. Замер на секунду, давая приятному теплу расползтись по жилам. А чаек-то ильхорский! Интересно, это они по случаю конфискованной контрабандой разжились, или всегда так хорошо Гвардию снабжают?

И всё-таки непохоже, что всегда. Одет кригскоммандер Эстан скромно, ничем не отличаясь от средненького чиновника. Пальто, шляпа, потрёпанный портфель – стандартный набор любого бюрократа. Сними он с лацкана гвардейский ромб – в жизни не догадаешься, кто перед тобой. Да и сам кригскоммандер какой-то никакой, средненький. Ни урод, ни красавец, ни худой, ни полный. На такого ориентировку составлять замучишься, да и потом по ней каждого второго задерживать придётся.