Трудовые будни барышни-попаданки 3

— Эмма Марковна, сейчас поворот на Семеново. Там надобно или на полозья подбиться, или возок купить. Если нет — через два часа на колесах застрянем.

Я знала, что Семеново — казенное село, достаточно зажиточное, с хорошими мастерами. Значит, туда. Конечно, любой вариант перехода на полозья — непредвиденные расходы. Но истязать коней, заставляя их волочить колесный экипаж по снегу, я не собиралась.

Одна радость — Лизонька, плохо выспавшаяся прошлой ночью и начинавшая капризничать, обрадовалась снегу. Запомнила по прошлому году: коли снег выпал, значит, окончилось ненавистное осеннее затворничество, можно укутаться и выйти во двор.

— Маменька, а когда можно будет с Зефиркой побегать?

— Когда доедем, ты валенки наденешь и побегаешь.

Лизонька задремала с улыбкой. Ведь коли маменька обещала, так и будет.

* * *

Постоялый двор в Семеново находился на отшибе. Еремей, как кучер, знавший множество подробностей уездной жизни, объяснил: так приговорил сельский сход, чтоб мужикам было несподручно бражничать. Если же кто чужой приедет с товаром, так потом и до середины села доедет, а если мимоездом, так проще на большак вернуться после ночевки.

Все разумно, только мне-то ехать в само село, искать мастеров.

Остаться здесь придется на ночь, а то и побольше. Чистая, «барская» комната, как сказал хозяин, была одна. Я ее и заняла, велев разгрузить возок и перетащить весь багаж. После чего отправилась в село. Прав Еремей: даже разгруженный возок застревал в свежих сугробах.

Тележных и санных дел мастер нашелся сразу. Вышел ко мне не только по крестьянскому почтению, но и с интересом — слышал про странную барыню, у которой в поместье много диковинок. А главная барская диковинка — хорошо кормит нанятых и платит как сговорились.

Проблему понял сразу:

— Эк, барыня, вас угораздило. Подождали бы день-другой в поместье, так на санях пустились бы в путь. Могу колеса снять да ваш короб на полозья поставить, так и это день-другой выйдет. Оставьте его, утром за труд примусь.

— Трифон Иваныч, — начала я простенькую, но проверенную манипуляцию, — мне в уезд было ближе заехать. Да слышала, городские мастера или нерасторопны, или криворуки. Чтобы быстро да хорошо вышло, к вам, Трифон Иваныч, ехать надо. Думала, если слухи эти верны, поставите вы мой возок на полозья до завтрашнего утра.

Господа в ту эпоху явно хвалили мастеров меньше, чем бранили или кидали пятаки на водку. Тележник просто расцвел. Потом, правда, задумался, стал прикидывать.

— Коли вам, барыня, такой спех, могу и в ночи поработать. Помощники нужны будут, им платить надо хорошо за такой труд. Да и мне…

Я сразу же сказала, что оплата труда будет тройной, и выяснила, для чего нужны помощники. Оказалось, один тележник — сейчас мастер пойдет и позовет-протрезвит соседа — и сильные руки снять-поставить. С сильными руками все просто. За работой проследит Еремей и поможет, а также Демьян и Касьян. Пусть они и заночуют в тележном сарае, выполняя указания.

А я останусь на ночь с Павловной, Лизонькой и Зефиркой. Чего страшиться в гостинице?

С такими вот мыслями я шла сельской улицей сначала между богатых изб, с коньками, резными наличниками, а потом между домишек поплоше. Еще задумалась — как я редко в этом мире гуляю одна. Разве что в поместье, по дому или саду. А так любое, даже самое короткое/ путешествие — в коляске, с кучером да иным сопровождением. Разве что одна была на ярмарке, когда от лихих людей убегала. Сейчас вот тоже одна иду.

Вот не надо это вспоминать. Персы по Волге уплыли, разбойнички, верно, куда подальше подались. Лучше насладиться снежными сумерками да и не недолгой прогулкой.

Павловна уже успела построить хозяина с хозяйкой, проследив, чтобы вместо универсальных щей сварили сырный суп на курином бульоне для меня и Лизоньки. Ингредиенты наполовину были мои, хозяевам остался рецепт «настоящей барской похлебки, что и генералу по нраву будет».

Лизоньку и Зефирку пришлось не без труда выгонять со двора. Если щена просто отряхнулась от снега, то ребенка пришлось переодеть, растереть как следует льняным полотенцем и лишь тогда допустить к трапезе.

От игрового снежного блаженства была и польза. Лизонька так умаялась, что заснула, не дослушав сказку. Павловна тоже подремывала, хотя слушала с интересом.

Пора и мне на покой. Как раз привалившись к стене, отделявшей комнату от общего зала. По ту сторону стенки был закуток, вряд ли кому-то интересный, тем более и посетителей-то, пожалуй, не осталось: двое проезжих прасолов уже отправились в свои каморки.

Нет, судя по звукам, топоту и гиканью, новые гости. И присели, как назло, неподалеку от тонкой дощатой стенки.

— Хозяин, помер, что ли? Водки сюда, барской! И поснедать! Гуся тащи! Не виляй, есть гусак! Нос не отмерз, гусий дух в печи чую! Вот деньги!

За стеной что-то звучно звякнуло — явно кучку монет швырнули на стол. Одна монетка скатилась.

— Купчата гуляют, — проворчала Павловна во сне.

Я промолчала. И не только потому, что возражать не хотела. Горло сжал страх. Павловна этот голос не слышала никогда. А я узнала сразу.

Глава 34