Труды по истории Москвы

Хозяйственное значение и состав населения монастырских слободок легко проследить на примере большой слободки Лужецкого («Лужковского») монастыря с церковью Ивана Богослова (по сотной 1544 г.). Слободка помещалась за посадом по реке Москве и была населена монастырскими слугами, «поварами и плотниками», которых насчитывалось 12. В той же слободе стояли «дворы хрестьянские тяглые» общим числом 61. Несмотря на название «крестьянские», дворы были населены и ремесленниками; там стояли дворы четырех кожевников, одного кузнеца, одного портного, двух скоморохов. Другая Лужковская слободка из 48 дворов находилась за Москвой—рекой при церкви Ильи Пророка. В ней также найдем кожевника и двух хлебников.

Слободки платили оброк в царскую казну, «а разводити им тот оброк тех слободок хрестьянам меж себя самим по животом и по промыслу». Следовательно, это были типичные пригородные поселения, где главное значение имело не земледелие, а промыслы. Они и платили вместе с городовыми людьми пищальные деньги, бражный оброк и выполняли городовое дело.[869]

Очень заметную группу населения Можайска составляли дворяне, дети боярские, рассыльщики, пушкари и ямщики. В Стрелецкой слободке дворянам и детям боярским принадлежало примерно 13 дворов; в некоторых из них жили не владельцы, а дворники. В шести дворах жили рассыльщики, в двух – садовники при царском саде, в двух – рыболовы (на берегу реки Москвы), в шести дворах – пушкари и рассыльщики. Особенно была многолюдна Ямская слобода, где стояло 46 дворов ямского приказчика и ямских охотников. Следовательно, различного рода ратным людям и ямщикам принадлежало в Можайске не менее 75 дворов.

Как и в других русских городах, в Можайске жило многочисленное духовенство. Всего попам, дьяконам и остальному причту принадлежало 63 двора; тремя дворами владели патриарх и два ближайших монастыря: Иосифов Волоцкий и Колоцкий. Поражает обилие «нищих» при церквах, которые населяли 82 двора. В их число, возможно, входили не только люди, питавшиеся подаянием, но и поденщики—бедняки. Всего на церковных землях вместе с нищими находилось 146 дворов. Общее же количество дворов в Можайске превышало 500.

Торговля в городе, по—видимому, занимала второстепенное место по сравнению с ремеслом. Во всех рядах насчитывалось 239 лавок, не считая полков, скамей и т. д. Можайский торг состоял из следующих рядов: Большого, Пушного, Сапожного, Подошевного, Овчинного, Солодяного, Пирожного, Рыбного, Седельного, Масленого, Мясного, Кувшинного, Горшечного, Иконного. Вероятно, были и другие ряды, почему—либо не отмеченные в писцовых книгах. Большинство лавок принадлежало ремесленникам: шубному мастеру, пирожнику, сусленику и т. д.

Можайск был довольно крупным центром по торговле сукнами. Например, в конце XVI столетия здесь монахи Болдина монастыря в Дорогобуже купили сукон «монатейных и рясочных и свиточных» 1195 аршин на большую сумму в 40 рублей. Там же ими было закуплено 160 серых и белых овчин, крашенина и войлок.[870]

«Можайские сукна» упоминаются в приходо—расходных монастырских книгах как особый сорт; их покупали для изготовления монашеских ряс и мантий. Как думает С. В. Бахрушин, такие сукна производились окрестными крестьянами, судя по такой записи: «сукно сермяжное Можайсково уезду».[871]

Особенностью можайского рынка было то, что значительное количество лавок принадлежало пригородным крестьянам; в них торговали «дворцовых сел крестьяне». По подсчетам Чечулина, 39 человек, торговавших в Можайске, прямо названы крестьянами восьми государственных сел, 13 человек показаны крестьянами Дягилевского стана.[872]

Можайск имел и некоторое значение для внешней торговли. В нем находились два гостиных двора, «а ставятца на тех дворех литовские торговые люди и московских городов приезжие люди».[873] В гостиных дворах стояли строения: на одном изба, мыльня и шесть амбаров, на другом изба и клеть. Судя по небольшим размерам построек на гостиных дворах, отпускная торговля Можайска была незначительной. Возможно, она имела главным образом посреднический характер – транспортировку грузов по реке Москве.

На гостиных дворах останавливались при поездках из Москвы в Смоленск и обратно. Некоторое значение имела и Москва—река. На это может намекать существование в Можайске церкви Николы Мокрого, почитание которого было связано с речным и морским транспортом.

Ремесленный характер Можайска подчеркивается сравнительно небольшой дифференциацией посадских людей. Среди них не было ни одного «лучшего» человека.