Труды по истории Москвы

Можайск в конце XVI в., несомненно, уже переживал некоторый упадок. На это указывает резкое уменьшение количества посадских людей. На 205 посадских дворов насчитывалось 127 дворов пустых и 1446 дворовых мест. Одной из причин запустения указывается моровое поветрие 1570–1571 гг., от которого запустело 366 дворовых мест. Размеры бедствия, как видим, были исключительно велики, но этим все—таки нельзя объяснить общее запустение Можайска, которое неудержимо продолжалось и после поветрия. За короткий промежуток времени в 4–5 лет в конце XVI столетия запустело еще 126 дворов, причем причины этого запустения указаны тут же в писцовой книге – это смерть владельцев дворов или безвестный уход.

Дворы покидали не только мужчины, но и вдовы. «Сшол безвестно», «сошли безвестно» – таковы пометки. Таким образом, из 1446 пустых дворов около 500 запустели на глазах составителей писцовых книг. Об остальных дворах и сами посадские люди не могли сказать, «кто на тех местах имяны жили и сколь давно и от чево запустели».

СЕВЕРНАЯ ОКРАИНА МОСКОВСКОГО КРАЯ

Северная граница Московского края в XVI столетии обозначалась течением реки Дубны с ее притоком Велей. К северу от этой реки находился Переяславский уезд. Граница здесь была традиционной и соответствовала границам двух княжеств – Дмитровского и Переяславского.

Леса и болота покрывали обширные пространства на северной окраине Московского края, особенно в излучине, образуемой Сестрой и Дубной. Стоявший при слиянии Сестры с Дубной монастырь прозывался Медвежьей пустынью. Тут даже в середине XVI в. сохраняло значение бортничество, как видно из одной жалованной грамоты Песношскому монастырю. Игумен этого монастыря скупил борти у местного вотчинника, другие борти получил от детей боярских в виде вкладов «в селе и в деревнях и в пустошах». Монастырь выхлопотал освобождение приобретенных бортей от вмешательства царского чашника.[874]

Лучшие земли находились к югу от Дмитрова, где проходила возвышенная Клинско—Дмитровская гряда. Эта часть Московского края была относительно густо заселена и обжита.

Главным видом поселения на северной окраине Московского края было село с прилегающими к нему деревнями, очень небольшими по размерам: в два – четыре двора. В основном заселение этого района закончилось к концу XVI в. Об этом нам говорит цифра починков на землях Троице—Сергиева монастыря в Дмитровском уезде, где на 137 деревень числилось всего два починка.

Межевая грамота 1504 г., отделившая владения дмитровского князя Юрия Ивановича от соседних волостей, ясно показывает отличия между северной и южной границей Дмитровского уезда. На севере граница тянется по рекам Веле и Дубне. Села и деревни находятся в отдалении от этих рек; их обозначают общими терминами: «на праве реки Вели села и деревни Мишутина стана, на леве реки Вели села и деревни Инобожские волости». Зато часто упоминаются болота – «великий мох мокряк». Прибрежье Дубны и Вели сохраняло этот характер глухой и болотистой местности еще и в начале нашего столетия. Совсем по—иному в меже вой грамоте 1507 г. обозначается граница между Дмитровским уездом и городком Радонежом. Она вьется по оврагам и речкам мимо сел и деревень, по давно обжитой и населенной местности.[875]

Река Дубна с ее притоком Сестрой и впадающей в нее Яхромой имела в XVI в. крупное транспортное значение. По этим речкам вниз и вверх в летнее время плыли суда, нагруженные разными товарами. Их перегружали на более крупные суда у села Рогачева или при устье Дубны. В одной грамоте конца XV в. говорится о случаях застревания волжских судов при устье Дубны, когда груз из одного речного судна приходилось перегружать на три суденышка, чтобы доставить его в Дмитров.

От устья Дубны начиналось судоходство вверх по Волге к Твери и вниз к Нижнему Новгороду, но особенно крупное значение имел путь на север по Мологе к Белоозеру.[876] Во второй половине XVI в. этот путь теряет свое значение в связи с установлением сухопутной дороги из Москвы на Вологду, а оттуда к Холмогорам и Архангельску. Тогда же начинается и падение дмитровской торговли, о которой с похвалой отзывался еще Герберштейн.

Крупнейшие поселения на севере Московского края располагались как бы цепочкой по водному пути, выводившему от Дмитрова на Волгу. По яхромской водной дороге везли соль и рыбу с Волги, с Мологи и Белого озера. По сообщению одной грамоты конца XVI в., соль, добытую или купленную в Поморье, «проводят Шексною рекою и Волгою и иными реками, и ту соль продают на Двине и во Твери и в Торжку и на Угличе и на Кимре и в Дмитрове, и в Ростове и на Кинешме».[877]