Царь Алексей Тишайший

3 октября князь Барятинский подошел с ратными людьми к городу: «стал блиско Кремля и Синбирск выручил и от осады освободил». Пока оба воеводы, князь Барятинский и Милославский, договаривались друг с другом о совместных действиях, Разин «стоял по ту сторону города у Казанских ворот, а в остроге все воровские люди в собранье». В разинском войске насчитывалось около 20 тысяч человек, но первое же серьезное поражение от царских войск разбило их уверенность в своих силах. Ночью с 3 на 4 октября тяжело раненный накануне Разин бросил свое воинство без надежды на какую-либо поддержку. Барятинский писал торжествующе: «И на нево де вора Стеньку, пришло такое страхованье, что он в память не пришел и за 5 часов до свету побежал в суды с одними донскими казаками». Оставшееся без вождя, обманутое разинское воинство не могло оказать сопротивления царским войскам. Пехота, пущенная «на обоз Стеньки Разина и в острог», добилась долгожданной победы: «воров и изменников, которые под городом были и в остроге, побили наголову да языков взяли болыпи 500 человек». Пытавшихся спастись с поля боя и пробиться к судам, как сказано в воеводском донесении, «и тех в Волге всех потопили». Воевода князь Барятинский имел все основания написать: «А как бы де он того числа к Синбирску не поспешил, и Синбирск бы был взят»^{705}

.

Для Алексея Михайловича такая победа означала многое. Главный враг — вор Стенька Разин — был повержен. 12 октября 1670 года были разосланы победные грамоты о взятии Симбирска. Тогда впервые отчетливо прорвалось скрытое объяснение царского гнева, связанное с использованием казаками имени умершего царевича Алексея Алексеевича. Следом за сообщением об отступлении разинцев от Симбирска говорилось о распространении волнений на Алатырь и Арзамасский уезд, где поверили «прелестным письмам»: «Да он же, вор и богоотступник Стенька Разин, в прелесных своих письмах в городы и по селам пишет к незнающим и простым людем, будта он, вор и богоотступник, идет снизу рекою Волгою с сыном нашим государевым с благоверным царевичем и великим князем Алексеем Алексеевичем. И то он, вор и богоотступник, лжет и затевает на соблазн незнающим людям». От имени царя Алексея Михайловича в грамоте еще раз напоминали о погребении царевича в Архангельском соборе Московского Кремля «с протчими нашими государскими родители» 18 января 1670 года. Потом эта вина, оскорблявшая отцовский траур по умершему наследнику, повторится и в главном обвинении — в приговоре, зачитанном Степану Разину перед казнью.

Начатое Разиным движение трудно было остановить, его продолжили другие «воровские» атаманы. Они разошлись с Волги в разные места, поднимая повсюду людей для осуществления, адресованной «миру» разинской программы: «бояр выводить». Все территории, так или иначе соприкасавшиеся с Войском Донским, в первую очередь стали местом боевых действий с царскими войсками. «Языки» разинской войны доходили до Макарьева Унженского монастыря в Костромской земле и Макарьева Желтоводского монастыря на Волге. Собиравшиеся в селах и волостях Нижегородского уезда «воры» хотели идти на Нижний Новгород, говоря «что де конечно Нижней им сдастся». На юго-востоке разинцы воевали близко к рязанской «украйне», подходя к Шацку, где был организован еще один пункт сбора войск и куда были направлены рейтарские полки и московские и городовые дворяне. В это время в округе Шацка орудовал некий атаман Нечай, приказавший отпущенному им крестьянину «молить Бога за Нечая, царевича Алексея Алексеевича, да за патриарха Никона, да за Стеньку Разина» (перед этим казаки убили сына его помещицы). История волжского похода разинских сил тоже еще не завершилась, Астрахань оставалась в руках восставших, да и к Симбирску разинцы еще вернутся^{706}.

Главный воевода боярин князь Юрий Алексеевич Долгорукий исполнял свое «государево и земское» дело в худших традициях гражданских войн, с помощью террора. 10 октября, когда воевода еще находился в Арзамасе, к нему были привезены «статьи» из Приказа Казанского дворца, предписывавшие «посылать посылки для промыслу на воров» в Нижегородском, Курмышском уезде, к селам Лысково и Мурашкино (бывшие нижегородские вотчины боярина Бориса Ивановича Морозова) и в Темников. В царских статьях сформулированы и цели похода: «чтоб за милостию Божиею воров от воровства унять и искоренить воровство».