Царь Алексей Тишайший

8 июня царь двинулся дальше и в тот же день пришел в Шклов; его стан был «выше города Шклова по левую сторону на поле», так как все вышедшие из Смоленска войска располагались по левобережью Днепра^{355}

. Здесь царь задержался надолго, до начала июля. Уже в день прихода в Шклов он встречал двух братьев наказного гетмана Ивана и Василия Золотаренко. 10 июня «в неделю Всех святых» царь еще раз принимал «черкас» в походном «столовом шатре». Ясно, что планировалось их дальнейшее участие в общем наступлении. Но у царя был еще один повод для торжества, о чем он сообщил в письме сестрам в Москву: «Да буди вам, государыням, ведомо, что привезли к нам из Афонския горы крест царя Констянтина да главу Иоанна Златоустаго, которым крестом царь Констянтин победил Максентия». Эти святыни, привезенные архимандритом и монахами Афонского Ватопедского монастыря, останутся с царем в походе. Он и впоследствии не сможет расстаться с ними, оставив их у себя в Московском царстве^{356}

.

Тем временем начались военные действия. 10 июня отправленный заранее из Копыси на разведку передовой отряд стольника князя Юрия Никитича Барятинского вступил в бой у Борисова. Воеводе удалось разбить отряд во главе с хорошо известным царю шляхтичем Константином Поклонским, изменившим ранее в Могилеве. Город Борисов сел в осаду, и 12 июня туда были направлены более серьезные силы во главе с окольничим Богданом Матвеевичем Хитрово, который 19 июня занял город. Царь написал в Москву о переходе своего воеводы за реку Березину и о подготовке плацдарма для наступления: «в Борисов пришел, и Березу реку занял, и мост через реку Березу зделал и с нашими ратными людми через реку перебрался, и крепости за рекою поделал, и стоит за рекою и ожидает нашего государева указу». Воевода «посылал под Менеск для языков»; по их расспросным речам выходило, «что в Менску людей нет, а сенатыри все отъехали х королю на сейм» (действительно, в Варшаве примерно в это время происходил последний перед «Потопом» сейм Речи Посполитой). Про короля Яна Казимира и его войско в Минске ничего «не ведали».

20 июня царь отправил в поход передовой полк боярина и воеводы князя Никиты Ивановича Одоевского; 24-го — большой полк боярина и воеводы князя Якова Никитича Одоевского, а 25-го — сторожевой полк боярина и воеводы князя Бориса Александровича Репнина. Им было велено, как писал царь, «итить прямо к Менску». Хитрово получил приказ дождаться в Борисове отряды запорожских казаков братьев Золотаренко, после чего тоже общими силами идти за Березину к Минску. 26 июня царю, остававшемуся в Шклове, пришло еще одно радостное известие: о сдаче Велижа. Он хотел скорее двинуться в поход «из Шклова за Днепр к Борисову», но задерживало отсутствие достаточного количества хлебных припасов. В следующие дни царский полк ходил походом в Могилев. Это было явным знаком царской милости многострадальному городу, стойко защищавшемуся от войска гетмана Радзивилла. 30 июня Алексей Михайлович торжественно въехал в Могилев, где его встречало войско в парадных «цветных одеждах». Но времени на долгие церемонии не было, и в тот же день царь вернулся в Шклов. Наступало самое решительное время для похода. В отличие от прошлогодней кампании, царь должен был заботиться, чтобы удержать в повиновении ранее присягнувших людей и нейтрализовать действия противника. А война становилась все более жестокой. Царю под страхом смертной казни приходилось останавливать свое войско от сжигания сел, деревень, мельниц, хоромного строения и убийств «пашенных мужиков»^{357}

.

3 июля Алексей Михайлович выступил из Шклова в Борисов, «на реку Березу». В дороге 6 июля было получено долгожданное известие о взятии Минска. Царь радовался доблести своих полков и сообщал в Москву: «литовских людей гнали до Менска и многих побили и языков взяли 15 человек, да знамя белое, а на нем клеймо, да 2 барабана. А как наши ратные люди за ними к Менску догнали, и на их спинах в город и въехали, и город Менеск взяли». О себе Алексей Михайлович писал: «…идем наскоро под Менеск и под Вильню». 10 июля Государев полк пришел в недавно завоеванный Борисов, где царь, по своему обыкновению, устроил стан против города.