Царь Димитрий. Загадки и тайны Смутного времени

Порой, забыв о молитве или о еде, Иваницкий вдруг седлал свою лошадь и, не сказав никому не слова, улетал верхом на пол дня, а то и более. Это вызывало беспокойство и недоумение его соратников. Повадин, лучше других, замечал и понимал, как изменился его друг, что неладное происходит с ним, поделился этим с Отрепьевым. Тот также заметил, что Иваницкий изменился; стал не в меру беспечен, неосторожен, весел и забывчив. Оба они пытались «отговорить», «наставить», «предостеречь», «пробудить», словно спящего наяву, молодого человека. Но все их призывы и откровения Расстрига воспринимал с блаженной улыбкой и лёгкими насмешками, де, не о чём и говорить, всё хорошо, де, так тому и дóлжно быти…

Но для любящих сердец вскоре наступило холодное отрезвление. В конце июля князь Адам письмом вызвал Иваницкого к себе в Брагин.

* * *

Царь Борис поручил борьбу с повстанцами окольничему Ивану Бутурлину. Тот был одним из лучших воевод периода Ливонской войны и руководил Разбойным приказом. Бутурлин начал сбор войск и формирование отрядов для подавления восстания. Ему пришлось посылать войска в те уезды, где повстанческие отряды действовали наиболее активно, громя усадьбы бояр, помещиков и купцов. Наиболее ярко повстанцы показали себя в Коломенском (город Коломна), Волоколамском, Можайском Вяземском, Медынском, Ржевском уездах. Казалось, что охваченные восстанием территории окружали Москву со всех сторон. Наконец, «разбои» и «шиши» соединились и появились в непосредственной близости от самой столицы.

Уже с мая 1603 года москвичи стали свидетелями военных приготовлений, которые проводились лишь десять – пятнадцать лет назад. Можно было подумать, что городу вновь угрожает нахождение крымских татар. Царь Борис велел разделить столицу на несколько «концов» (секторов), поручив их оборону пяти боярам и семи окольничим. Всё лето Москва ожидала нападения. Отряды восставших стояли несколькими станами западнее столицы и выжидали, словно готовясь к нападению.

Наконец 16 августа царь Борис издал указ, предоставлявший «вольную» всем кабальным холопам, которым господа отказали в пропитании в годы голода. Правительство прибегло к последнему шагу и одновременно ловкому ходу, чтобы заставить восставших сложить оружие. Власти настойчиво звали холопов в Москву, где они могли бы получить «отпускные» в приказе Холопьего суда. Приказ принимал заявления холопов на веру в тех случаях, «когда государей их на Москве нет». Этим актом правительство в первую очередь апеллировало к боевым холопам. Часть холопов, сложив оружие, явилась в Москву, и воспользовалась указом. Однако время было упущено. Мало того, это мероприятие вызвало значительное недовольство Годуновым у дворян и детей боярских.

* * *

Новым Александрийским патриархом был избран Кирилл Лукарис. Он внимательно следил за ходом дел в Литве и Польше, следил за тем, что происходит с Иваницким, не выпуская его из виду. Известия из Литвы от князя Адама беспокоили его сильнее всего. Он поторопился отправить посольство к царю Борису, дабы предупредить вмешательство Рима в столь важное дело.

В августе 1603 года черниговские воеводы известили царя Бориса о прибытии по киевской дороге на рубеж «пришельцев греческих». То были греческие старцы из Иерусалима и из других святых мест: архимандрит Феофан, с ним келарь Иоаким и два диакона из храма Живоносного Гроба. Они ехали бить челом о милостыни и везли с собой в благословение государю от Святого Гроба камень мраморный, высеченный из Гроба, старым патриархом. Архимандрит вёз с собой ещё много разных подарков и реликвий Святой Земли, в том числе свечи и масло от Живоносного Гроба, Моисеево чёрное древо и грамоту от патриарха Софрония. Одновременно со старцами из Иерусалима на рубеж прибыли греки из Адрианопольского монастыря, митрополит Симеон из Цареградского Преображенского монастыря, старцы Святой Горы Афона из монастыря святого Симеона Столпника.

Черниговские воеводы задержали греческие посольства на рубеже, дали знать о том в Москву, а сами стали расспрашивать приезжих, что делается за рубежом. По их «сказкам» архимандрит Феофан при расспросе поведал, что у турецкого султана с кесарем римским неладно, «не мирно». А от князя Острожского, Василия слышали они, что король Польский и Литовский в Кракове, и при нём большое собрание людей. Мимо же Острога проезжал князь Адам Вишневецкий в свою вотчину, а «с ним был тот вор, который назвался царевичем».

Они же вместе поехали к королю. Про казаков же и крымских ратных людей послы ничего не слышали. У князя же Вишневецкого в вотчине доселе живёт архиепископ Критский, которого тот весьма жалует, потому, что он ему отец духовный.

По царскому указу «пришельцы греческие» были задержаны в Чернигове под предлогом опасения морового поветрия. Но посольству выдали «добротные корма» (продовольствие и фураж). Воеводам же было наказано, чтобы пришельцев греческих «расспросили накрепко», через какие земли шли посылы и где встречали они мор и поветрие.

* * *