Царь Димитрий. Загадки и тайны Смутного времени

Через четверть часа шишы-холопы пересилили верховых дворян. Израненные, окровавленные дети боярские и дворяне быстро оставляли лощину. И тут, стрелецкий голова ввёл в бой конных стрельцов. Те дружно выпалили по лощине и показавшимся из неё холопам. Завязалась перестрелка, в которой верх одержали стрельцы. Раненый Хлопко Косолап был взят в плен. Участь его разделили более ста раненных разбоев. На поле боя осталось ещё около ста пятидесяти убитых. Среди них был сам Басманов и около восьмидесяти человек из его отряда. Разбои, оставшиеся в живых, отступили и, по слухам, подались «в южные укрáинные земли» – в Северскую и в Комарицкую волости.

По указу царя Бориса было проведено тщательное расследование обстоятельств восстания, поскольку среди восставших находились слуги опальных бояр. Пленённый Хлопко был казнён через повешение.

* * *

В сентябре 190… года в Фонтанном доме Шереметевых в Петербурге за чашкой чая продолжался разговор двух уже известных персон…

– Ваше сиятельство, все-таки, что же происходило в церковной жизни на юге Великого княжества Литовско-Русского в конце XVI – начале XVII века? – поинтересовалась собеседница.

– Ох-ох… Если бы можно было так, детально и, главное, документально обосновано судить об этом… В то время реальной силой, поддерживающей там православие, было Львовское Успенское братство, в которое входили и Вишневецкие, Могилы, и князья Волошские… Кстати, князь Михаил Волошский в 1599 году в рядах запорожцев выступал против поляков. Тем более показательным является такой факт: в Синодик Сийского монастыря вписано имя этого князя, – стал разъяснять Шереметев со всё возрастающим интересом.

– Но скажите, граф, ведь, если этот человек был настолько близок людям, предпочитающим православие, откуда же тогда у него «польские связи»? – поинтересовалась собеседница.

– Да, до 1601 года не было никаких «римских заигрываний». Но в начале этого года «провалилось» посольство Льва Сапеги, а затем опала постигла Романовых, за ними и Богдана Бельского… Таким образом, для возрождения задуманного плана понадобился союз с Римом.

– И каков же был этот союз? – спросила дама.

– Политика Рима была неустойчивой. Там не всегда и не вполне доверяли Расстриге. К тому же, не все в Ватикане внимательно следили за событиями, последовавшими за смертью Стефана Батория.

– А он, то есть, Расстрига? – осторожно спросила собеседница.

– Он?.. Он гнулся во все стороны, гнулся почти до туфель папских, но не произносил решительных слов с обещаниями, – пояснил Шереметев.

– Сергей Дмитриевич, должна признаться, что плохо знаю историю Польши и ее внутренние проблемы. Что там происходило в самом начале XVII века?

– Официальное название государства в это время – Речь Посполитая. А в начале XVII века начался Рокош – официальное восстание против короля, на которое имела право шляхта во имя своих прав и свобод. Наиболее крупным был Сандоримский Рокош, который в 1606 году пошел на убыль.

– Как много аспектов открывается при прочтении только одной страницы этой истории, – молвила дама.

– В ответ на это позвольте привести Вам мнение профессора Коржениовского, директора Ягеллонской библиотеки в Кракове, который письмом от 28 ноября 1907 года сообщал мне следующее: «…все изучающие и готовые подойти к разоблачению истины, внезапно натыкаются на какое-то особое препятствие, которое, может быть, понять, возможно, но преодолеть – нет».

* * *

Последний раз Расстрига появился в Сандомире весной 1604 года. 24 апреля Иваницкий отправил папе Клименту новое письмо, где просил апостолика о помощи и о благословении его польским сподвижникам, ибо готовился к походу в Россию. Папа в ответном письме обещал следить за ходом событий и в силу возможностей помогать Димитрию.

В его отношениях с Мариной наступило время спокойного и уверенного продвижения к свадьбе. Конечно, они иногда исчезали из дома на несколько часов незаметно для других и возвращались счастливые, и довольные друг другом. Но большую часть времени они всё ж были на виду. Он – как признанный жених, она – как законная невеста. Но знатная панночка чувствовала и знала, что ей вскоре придётся расставаться с желанным ей человеком и женихом. В мае Марина пригласила в дом известного в Польше живописца и заказала ему два портрета – свой и жениха. Художник выполнил заказ дочери Сандомирского воеводы. Портреты были исполнены с глубоким чувством и большим мастерством.

Марина была изображена в роскошном, но строгом серебристом платье с большим «жабо-тарелкой». На голове у неё женское украшение – зубчатый венец с драгоценными камнями. Мастер великолепно передал её тонкие черты лица: высокий умный лоб, припухлые сжатые губы, внимательные карие глаза, долгий прямой нос, свидетельствовавший о природном уме, хитрости и даже коварстве.