Царь грозной Руси

Анастасия постоянно появлялась перед народом, вместе с мужем стояла в храмах на богослужениях. Вместе они совершали паломничества, часто шагали пешком рука об руку. Государыня занималась делами благотворительности, с собственной свитой ездила раздавать милостыню, выкупала должников, посещала монастырские больницы. По русским обычаям, жена заведовала хозяйством мужа — а в него входили прислуга дворца, многочисленные царские села. Анастасия отдавала распоряжения, проверяла доходы и расходы, у нее был свой аппарат дьяков и подьячих. А когда Иван Васильевич отправлялся в казанский поход он номинально оставил за себя в Москве брата Юрия, но и жене дал очень большие полномочия, «волю царскую». Она в это время в третий раз ходила беременной.

Однако после взятия Казани начали твориться довольно странные вещи. Адашев, Курбский и некоторые воеводы принялись убеждать царя, что он не должен возвращаться в столицу. Доказывали, что ему со всеми ратями надо остаться в Казани на зиму до полного покорения здешней земли. С военной точки зрения эта идея была не просто неумной. Она была гибельной. В разгромленной Казани и разоренной стране зимовать 150-тысячной армии было негде. Снабжать ее, когда начнется распутица, ледоход, а потом дороги завалит снегом, было нечем. Половина войск вымерла бы от болезней и голода. Могли и взбунтоваться, ведь еще в начале похода новгородцы выражали недовольство. Война и в самом деле не завершилась, по селениям и лесам бродили враждебные отряды. Но вести регулярные боевые действия и брать крепость — это одно, а партизанская война — совсем другое. Разве дело царя гоняться по зиме за мелкими шайками? Не понимать этого советники не могли, среди них были опытные военные. Значит… расчет строился на том, что опасности не поймет Иван Васильевич.

Приближенным царя почему-то очень не хотелось, чтобы он вернулся на Русь в славе победителя! Зачем-то требовалось, чтобы величайший успех обернулся бедой. Зачем?.. Но против таких предложений резко выступила другая часть окружения Ивана Васильевича, родственники его жены, Захарьины и Морозов, и царь во второй раз не пошел на поводу у «избранной рады». Он принял оптимальное решение. Наместником Казани назначил князя Горбатого-Шуйского, выделив ему 1,5 тыс. детей боярских, 3 тыс. стрельцов и произвольное количество казаков (предложили остаться добровольцам). Именно столько без труда могло разместиться и прокормиться в городе, а по весне нетрудно было прислать дополнительные контингенты. Крупный гарнизон во главе с Петром Шуйским был оставлен и в Свияжске. А сам государь отбыл в Москву.

Его путь домой стал настоящим триумфом. В Нижнем Новгороде встречало все население, и «благодарственный плач» заглушил пение священников! Люди, рыдая, благодарили Ивана Васильевича, навсегда избавившего их от ужаса казанских набегов. То же самое происходило в Балахне, Владимире. А в Судогде навстречу прискакал боярин Траханиот с известием — Анастасия родила сына. Иван Васильевич одновременно стал победителем и получил наследника! Услышав об этом, царь соскочил с седла, расцеловал Траханиота, на радостях подарил ему собственного коня, одежду со своего плеча.

Многотысячные толпы ждали государя и в Москве, он ехал через массы людей, которые старались поцеловать руку или сапог, славили «избавителя христиан». Уж наверное, сам Иван Васильевич не жаждал таких почестей. Совсем рядом, в Кремле, была горячо любимая жена, был ребенок, которого отец еще ни разу не видел! Но долг государя был превыше всего. А в этот долг входили и почести. Они отдавались не только персонально царю, а в его лице всей державе, всей русской армии. Его с нетерпением ждала супруга — но ведь и народ его ждал! Поэтому сперва была встреча с митрополитом и боярами, была праздничная служба в Успенском соборе. Иван Васильевич обошел все главные храмы, поклонился гробницам родителей — и лишь после этого смог поспешить к Анастасии, обнять ее и маленького Дмитрия.

Главные торжества состоялись через неделю. Царь три дня давал пир героям войны — и боярам, и отличившимся простым ратникам. Жаловал их шубами, кубками, конями, оружием, деньгами. Было роздано наград на огромную сумму в 48 тыс. руб., не считая поместий и вотчин. В честь взятия Казани заложили несколько храмов. В Москве в это время отошел к Господу весьма почитаемый юродивый, Василий Блаженный. Царь очень любил его и сам нес гроб на похоронах. А на месте, где упокоился юродивый, под руководством архитекторов Бармы и Постника начал возводиться великолепный храм Покрова Богоматери — названный по празднику, когда взяли Казань. Или, как его стали звать в народе, храм Василия Блаженного.