Царь грозной Руси

Однако «дружбой» с Турцией Москва отнюдь не ограничивалась. Она укрепляла связи и с противницей османов, Персией. Через Астрахань в нашу страну хлынули товары из Ирана, Закавказья. Казна получала огромный доход от таможенных пошлин. Очень выгодной для России стала перепродажа персидского шелка в Европу. А для шаха торговля была не менее важной. В 1555 г. он заключил мир с султаном, поделив Закавказье пополам. Но каждая из сторон готовилась при первом же удобном случае нарушить договор. Поэтому шах закупал в России ружья и пушки, вооружая свою армию. Что ж, царь продавал. Почему не продать, если хорошо платят? Опять же, Персия была отличным противовесом Османской империи. Пусть связывает и отвлекает турецкие силы.

Особое место в политике Москвы занимал Северный Кавказ. Он должен был стать барьером, чтобы перекрыть крымцам и туркам путь к Астрахани и Казани, защитить каспийскую торговлю. Он был и важным плацдармом, создающим угрозу Крымскому ханству. И Россия укрепляла свои позиции в этом регионе. Как уже отмечалось, царь несколько раз посылал в Кабарду Вишневецкого с казаками, помочь дружественным князьям против их врагов, привлечь для операций против хана. Отряды кабардинцев и черкесов воевали в Ливонии, привозили богатую добычу, и другие местные властители оценивали выгоды такой службы. Оценивали и то, что царь не вмешивается во внутренние дела своих кавказских подданных, не берет дань — в отличие от крымцев или персов.

В 1557 г. под власть Ивана IV попросился один из самых влиятельных кабардинских князей, Темрюк Идарович Сунжалей — он владел землями по Сунже, был соседом и союзником гребенских казаков. В Москву прислали посольства и властители Дагестана — князь Тюменский, наследник шамхала Тарковского Крым-шамхал. Но турецкая и крымская дипломатия тоже не дремала. Эмиссары хана и султана обрабатывали князей, сыпали золото, обещали военную поддержку. Шамхала Тарковского им удалось перетянуть на свою сторону. Он разбил Крым-шахмала и лишил прав наследования, собрал дагестанцев, чеченцев и начал набеги на князей, дружественных царю. Это ему дорого обошлось. Россия не замедлила помочь своим сторонникам оружием, боеприпасами. В 1559–1560 гг. кабардинцы и гребенские казаки совершили два похода в Дагестан, шамхала разгромили, он запросил пощады и вступил в переговоры: на каких условиях можно перейти в подданство Ивана Васильевича?

В эти годы на Кавказе, кроме гребенцов, появилась еще одна община казаков (впервые упоминается в 1563 г.) [13]. Она построила на Нижнем Тереке Трехстенный городок и поселилась в нем. В последующей переписке отмечалось, что «на Тереке волжские казаки громят» турецких гонцов, говорилось о казаках, «которые Волгою приходят в Терку». Отсюда видно, что нижнетерские казаки отпочковались от волжских. Может быть, они по царскому приказу или по приглашению гребенцов участвовали в войне против шамхала, а потом, найдя подходящее место, решили остаться в этих краях. В любом случае, это тоже способствовало усилению русского влияния в здешних краях.

Царь по-прежнему оказывал покровительство донским и днепровским казакам. Они сохраняли полную волю, жили по своим обычаям, но Иван Грозный стал первым монархом, которого все казаки признавали «своим» царем. А Дон и Днепр прикрывали Россию, крымскому хану приходилось теперь оглядываться на фланги. Ну а вдобавок к этому украинские казаки в 1561 г. учинили смуту в Молдавии. Там господарь Александр стал настоящим бедствием для своих подданных. Разорял их, выжимал огромные налоги, а его чиновники и приближенные усугубляли гнет, грабили в свою прользу. Недовольство сурово пресекалось казнями, и назрел бунт. Возглавил его самозванец Василид. Он был типичным авантюристом, сыном рыбака с Крита. Шатался по разным странам, придумал себе знатную родословную. Особыми талантами он не обладал, но ему подсобили казаки. Изгнали Александра и посадили Василида на трон. Россия осталась вообще «ни при чем». Зато туркам, вместо того чтобы сеять мятежи в Казани и Астрахани, пришлось заняться собственными. И крымцев султан перенацелил на Молдавию.

С политикой и дипломатией оказалась связана и перемена в семейном положении царя. Духовенство и бояре давно уже побуждали его жениться. Человек молодой, в самом расцвете сил — а на Руси холостая жизнь не приветствовалась. Считалось, что каждый дом должен иметь как хозяина, так и хозяйку, в том числе государев двор и само государство. В ту эпоху не поощрялась и слишком долгая тоска по усопшим, это было большим грехом. Ведь покойный перешел в другую жизнь, не следовало ему мешать. Церковь дозволяла вдовцу или вдове вступать в брак уже через 40 дней после смерти супруга [43, 102]. Но Иван Васильевич не женился год.