Царь грозной Руси

Потому что 3 апреля 1538 г. умерла Елена Васильевна. Умерла совершенно внезапно. Ни один источник не сообщает о какой-либо болезни. А исследование ее останков однозначно установило причину смерти. Содержание мышьяка в них оказалось в 10 раз выше предельно допустимого уровня [69, 83, 84]. И это было не просто убийство. Это был хорошо спланированный переворот. Возглавляли его Василий Васильевич и Иван Васильевич Шуйские. Знатнейшие князья, занимавшие высшие места в Боярской думе. Все факты свидетельствуют о том, что смерти великой княгини уже ждали, заранее подготовились к ней.

Она скончалась «во втором часу дня» (время дня и ночи считали от восхода или заката солнца, т.е. она преставилась около восьми утра). И в тот же день ее похоронили! [49] Без обычных долгих церковных служб, великокняжеского погребального чина, без прощания народа, оплакивания! В погребении не участвовал даже митрополит! Это могло быть лишь в одном случае — заговорщики опасались его и не пустили, фактически взяли под арест. Правительницу России, мать государя поспешно вынесли из дворца и закопали! И явно избегали скоплений народа. Переворот был верхушечным, раз-два, и все кончено.

Оставался любимец государыни Иван Телепнев, но… их дуэт был силен только вместе, вдвоем. Без правительницы он не мог предпринять ничего. В Боярской Думе заправляли Шуйские, Телепнев далеко уступал им по роду. Его любили в армии, но он сам во время войны увлекся подвигами в передовом полку, а пост главнокомандующего легкомысленно уступил Василию Шуйскому! Который, конечно же, не преминул этим воспользоваться, укрепить свой авторитет среди дворян и детей боярских. К тому же, переворот застал Телепнева врасплох, он был оторван от своих верных рубак. Единственной опорой вчера еще могущественного воеводы остался ребенок, великий князь. Конюший укрылся в его покоях, старался утешить после смерти матери, но и сам видел в нем хоть какую-то защиту. Очевидно пытался связаться с друзьями, найти союзников. Но заговорщики перекрыли подходы к дворцу.

Шуйские наверняка подтянули в столицу своих сторонников, вооруженные дружины. И защиты маленького Ивана для любимцев его матери хватило лишь на несколько дней. Вероятно, задержка произошла из-за того, что организаторам переворота требовалось договориться с остальными боярами. Кого-то перетянуть на свою сторону, пообещав те или иные выгоды, кого-то припугнуть. А через неделю после смерти Елены победители бесцеремонно явились в покои великого князя и схватили Телепнева вместе с мамкой Аграфеной Челядниной.

Великий князь плакал, кричал, а на него не обращали внимания. Телепнева без суда бросили в темницу, и вот он-то умер очень быстро. Его уморили голодом. Аграфену постригли в монахини и сослали в далекий Каргополь. Но «дядька» Федоров-Челяднин не пострадал. Мало того, при новых правителях он возвысился. Только перестал быть «дядькой» при Иване. Впрочем, он приходился Аграфене родственником только по мужу, держался за нее до тех пор, пока она обеспечивала его карьеру. А Шуйские Федорова купили другими назначениями чтобы не путался под ногами возле великого князя.

Что ж, из всех этих событий мы можем четко понять, почему же покойный Андрей Старицкий так упорно и, на первый взгляд бессмысленно, отсиживался в своем уделе? Он ждал, пока сообщники в Москве сумеют выполнить свою задачу. И когда ему пришлось выступить преждевременно, его марш к Новгороду тоже был совсем не бессмысленным. Победить правительницу в гражданской войне было проблематично, но укрыться в неприступной цитадели и продержаться, пока отравят Елену — почему бы и нет? Если бы в апреле 1538 г. Андрей Старицкий остался жив, дальнейшее решалось автоматически. Он стал бы государем, а Иван сгинул бы вслед за матерью и приближенными. Однако Андрея уже не было. Чуть-чуть не дождался. Поэтому заговорщикам пришлось сохранить ребенка, чтобы править от его имени.

Но стоит особо подчеркнуть один факт, на который почему-то не обращают внимания исследователи. Ни один русский источник того времени не сообщал, что Елена отравлена. Впоследствии Иван Грозный об этом не знал. Даже в ходе самых серьезных разборок с боярами он ни разу не выдвинул обвинений в убийстве матери. Но об этом знали за границей! Об отравлении великой княгини писал Герберштейн [18, 49] — тот самый посол императора, который дважды бывал в Москве и имел контакты с оппозицией Василию III. Причем отметим, в последний раз он был в России 1526 г., а в 1538 г. находился далеко от нее, в Вене! Тем не менее, он откуда-то знал правду. Мало того, он одобрял убийство и назвал его «справедливой местью». И вот это уже можно считать бесспорным доказательством, что российская оппозиция плела интриги не только ради личных выгод, она была связана с Западом. Хотя удивляться тут, собственно, нечему, это же обычный закон политики — когда государство считается противником, надо поддерживать внутренние силы, способные ослабить его.