Царь и царица

Как это на первый взгляд ни странно, но Распутин стремился помочь и тем и другим. Дело в том, что у самого Распутина, по мере его возвышения, неудержимо развивалось своеоб­разное честолюбие. Играть видную роль, быть почитаемым за всемогущую силу, стать на равную ногу с людьми, находящимися по общественному положению неизмеримо выше его, — все это те­шило его самолюбие и он охотно поддерживал и такие просьбы, исполнение которых не прино­сило ему лично никаких прямых выгод. Воз­можно, впрочем, что он рассчитывал таким путем увеличить в общественном представлении степень своей силы, что и на деле вело и к ее фак­тическому разрастанию.

Дела, которые брался проводить Распутин, делились на две резко различные категории. Одни из них касались устройства судьбы сравнитель­но маленьких людей: выдачи им пособий, увеличения получаемой пенсии, продвижения на служ­бе в ее низших степенях. По отношению к таким людям он, в большинстве случаев, ог­раничивался снабжением их короткими записка­ми к знакомым и незнакомым ему высокопоставленным липам. Записки эти, неизменно начинавшиеся со слов «милай, дорогой», для некоторых лиц, увы! имели такую обязательную си­лу, что снабженные ими просители были обеспечены в удовлетворении своих ходатайств.

Но была и другая категория дел, исполнение коих приносило Распутину крупную выгоду. Прось­бы эти касались различных денежных дел, как {111} то концессий, получения поставок и казенных подрядов, а во время войны к этому присоеди­нились еще просьбы о зачислении куда-либо в

тыл призванных в войска.

Прямых ходатайств со стороны Распутина о предоставлении кому либо ответственных должно­стей, однако, не поступало.

Известно лишь один случай, когда, по просьбе Распутина, покрови­тельствуемый им управляющий пермской казен­ной палатой, Ордынский-Танаевский, был назначен губернатором и притом в его родную То­больскую губернию, о чем Распутина известил его, облетевшей всю Россию, столь характерной для него, телеграммой: «Доспел тебя губернатором».

Понемногу пьяный разгул, в который его со­знательно втягивали, стремившиеся в том или ином отношении его использовать, различные беспринципные дельцы и карьеристы, сначала заглушает, а затем и окончательно уничтожает в нем ту его вторую природу, которая по временам влекла его к покаянию, аскетизму и молит­венному экстазу. В результате, к тому времени — приблизительно к началу 1915 года — когда он, через посредство всецело порабощенной им Вырубовой, получает весьма значительное влияние на Императрицу, мысли его направлены уже ис­ключительно к обеспечению собственного благосостояния.

Так, согласно упомянутым выше показаниям С. П. Белецкого, в то время, когда последний имел с ним дело, в конце 1915 г., у Распу­тина не было никаких идейных побуждений и к каждому делу он подходил с точки зрения личных интересов или интересов Вырубовой. Эти последние интересы Распутин мог по спра­ведливости почитать за собственные.

Наконец, дошло до того, что в совершенно {112} интимном кругу Распутин перестал даже при­кидываться «Божьим человеком». Он, например, не обижался, когда, приставленный к не­му А. Н. Хвостовым, в целях его охраны, жандармский офицер Комиссаров, сумевший войти с ним в дружбу, на его попытки вернуться в разговоре к духовным темам, бесцеремонно ему говорил: «ты божественность-то эту брось; будем говорить попросту»!

{113}

10.

Ненормальное положение, занятое Распутиным на ступенях трона, оказало несомненное влияние на повышение революционной настроенности в рус­ской общественности. Но с исторической точки зрения небезынтересно выяснить и другой вопрос, далеко еще не разрешенный, а именно: действовал ли Распутин исключительно по собственным побуждениям, или он был по временам орудием в чьих то чужих руках и в таком случае пользовались ли им различные люди только для своих личных целей, или же он попадал в руки и к агентам врагов России?

Для разъяснения этого вопроса надо, прежде всего, обратиться к определению характера лиц, составлявших окружение Распутина. По составу своему окружение это было до чрезвычайности пе­строе и разнообразное. Наиболее близкие ему лю­ди принадлежали к числу искренно поверивших в его боговдохновенность. Собирались эти приближенные, в период самого разгара распутинской известности, преимущественно у него на квартире, в большинстве случаев по воскресеньям «на чай» или «на уху». Постоянными посетителями этих собраний, в достаточной степени многолюдных, были почти исключительно женщины, как А. А. Вырубова, девица Головина; его давнишние {114} почитательницы — г-жи Лахтина и Гущина, а также некоторые другие, менее им прельщенные, как, например, фрейлина Никитина, служившая связью между Распутиным и Штюрмером.

В сущности, все эти женщины были определенные психопатки, едва ли не страдавшие половой психопатией.