Царь славян

Лингвистические соображения, безусловно, весьма зыбки. В этом А.А. Формозов прав. Однако наиболее успешные критики скалигеровской хронологии использовали и используют естественно-научные соображения. Мы в наших исследованиях опираемся в первую очередь на астрономические методы и на математическую статистику. Но после того, как нам удалось впервые практически полностью восстановить новую, более короткую, хронологию, неожиданно выяснилось, что, например, указывавшееся ранее отождествление РОКСОЛАНЫ = РОССИЯНЕ оказалось справедливым, см. «Империю» и ХРОН5. Так что напрасно некоторые комментаторы стараются убедить нас, что учёные XVIII века были неправы и будто бы они опирались лишь исключительно на лингвистику. Как мы уже говорили, некоторые учёные XVIII века исходили, скорее, из ещё жившей в их время ордынской традиции, сохранявшей память о правильной истории.

Кстати сказать, переиздание труда И.Е. Забелина с биографической статьёй о нём выполнено в 2000–2001 годах издательством «Языки русской культуры» под патронажем А. Кошелева [55], [56]. А. Кошелев давно специализируется также на публикации некоторых статей и книг, категорически осуждающих наши исследования по новой хронологии и призывающих к их запрету и санкциям против авторов, см. подробности в [РЕК] и ХРОН7, Приложение 4. Не исключено, что такая негативная позиция издателей оказала определённое влияние и на освещение А.А. Формозовым некоторых деталей научной биографии И.Е. Забелина.

Особенно в тех её разделах, которые касались попыток пересмотра И.Е. Забелиным ХРОНОЛОГИИ русской истории.

Повторим, что звучащие иногда в адрес И.Е. Забелина обвинения, будто он опирался в своих хронологических выводах лишь на «неправильную лингвистику», не отвечают действительности. Предлагая изменения в хронологии, он исходил из документов. В частности, «широко использовал Иван Егорович в своей книге материалы СОБСТВЕННОГО СОБРАНИЯ РУКОПИСЕЙ, например, он впервые опубликовал здесь отрывки из „Травников“ XVII–XVIII веков» [56], с. 692.

Выход в свет указанного труда И.Е. Забелина вызвал множество откликов. При этом заметная часть общественности, причём не только научной, реагировала крайне негативно. На И.Е. Забелина стали навешивать ярлыки. С ходу обвинили в сумасшествии. Например, историк Б.Н. Чичерин авторитетно объявил: «Забелин несколько свихнулся». Цит. по [56], с. 693.

А.А. Формозов сообщает: «Книга не имела успеха у читателей, а оценка её специалистами была сугубо отрицательной. Вышло около десяти рецензий. Н.И. Костомаров… характеризовал в „Русской старине“ его новый труд как „блуждание в тёмной непроходимой чаще“… Видный славяновед профессор Варшавского университета Иосиф Иосифович Первольт в „Журнале Министерства народного просвещения“ деликатно, но недвусмысленно писал, что Забелин в своей работе выбрал „путь не вперёд“. Несостоятельность лингвистических сопоставлений Забелина показал в „Киевских университетских известиях“ выдающийся языковед Александр Александрович Котляревский… Язвительный отзыв поместил в „Отечественных записках“ один из лидеров народничества Николай Константинович Михайловский. Прохладным был и отзыв обычно мягкого А.Н. Пыпина в „Вестнике Европы“…

Отход Забелина от его прежних западнических симпатий и сближение со славянофильским направлением стали заметны окружающим…

Б.Н. Чичерин: „…B нём (Забелине — Авт.

) разыгрался узкий патриотизм, НЕ СДЕРЖАННЫЙ ПРОСВЕЩЕНИЕМ, и он заразился взглядами, приближающимися к славянофильству… В доказательство славянского происхождения тех или других названий стал приводить такие словопроизводства, которые приводили в ужас истинных филологов“…

Василий Осипович Ключевский — ученик Соловьёва, вскоре сменивший его на кафедре русской истории в Московском университете, столь же отрицательно оценивал публикации Забелина о начале Руси…

Известно также, как воспринял появление „Истории русской жизни“ Н.Г. Чернышевский… В письме от 9 декабря 1883 года говорится: „Эта книга — сплошная ахинея и кроме нестерпимой белиберды нет в ней ничего. Жаль, что человек почтенный взялся за дело, к которому не подготовлен. Он в этом даже оказался невеждою и сумасбродным галлюцинатором. Уважая его прежние дельные труды по мелочным, но не совершенно ничтожным частичкам бытовой истории Михаила и Алексея, мы просим его, чтоб он не бесславил себя продолжением этой вздорной и не совсем честной чепухи“» [56], с. 692–694. Поскольку литературный критик Н.Г. Чернышевский был, естественно, весьма далёк от научных проблем русской истории, то, скорее всего, он по каким-то групповым соображениям счёл нужным поддержать здесь западников-историков. Кстати сказать, высказался довольно грубо, см. выше.