Царевна Софья

В этом послании главнокомандующий несколько раз покривил душой. Во-первых, ситуация с мирными переговорами, как было показано выше, развивалась совсем иначе. Во-вторых, как отмечал в дневнике Гордон, в реке Колончак было много хорошей пресной воды, а в Зеленой и Черной долинах — сочная трава для лошадиного прокорма. Голицын при желании мог дать войскам отдых в этих местах, а затем запастись водой и вернуться к Перекопу. Неверно также утверждение главнокомандующего в прежних донесениях о «бесхлебье» в русской армии; как уже говорилось, при выступлении из Новобогородицка войска запаслись провиантом на два месяца. Обозы с хлебом во время сражения с татарами 16 мая не пострадали, так что провизии в армии должно было быть достаточно.

Тем не менее Голицын объективно был прав, отступив от Перекопа. Овладение укреплениями, намеренно лишенными защитников, не принесло бы никакой славы русскому оружию, а дальнейший поход вглубь Крымского полуострова был лишен смысла, поскольку русская армия не имела достаточно сил для дальнейших завоеваний безлюдных степных мест, где до самого Бахчисарая нечем было завладеть. Что же касается возможности похода на столицу Крыма, то подобный план в тех условиях был бы явной утопией. Можно сказать, что армия Голицына выполнила свою задачу: сражение с татарами было выиграно, русские войска дошли до Перекопа, который был готов сдаться. Крымский хан, напуганный силой русского оружия, не решился на повторное сражение у входа на Крымский полуостров и запросил мира. Большего успеха в тогдашних условиях достичь было невозможно.

Важно было также учитывать международную ситуацию. Голицын как руководитель внешней политики России был прекрасно осведомлен о желании Австрии и Польши заключить скорейший мир с Турцией. Как верно заметил историк А. П. Богданов, «переступив порог Крыма, Россия автоматически становилась опаснейшим, смертельным врагом Османской империи, позволяла союзникам удачно выйти из войны с одной из мощнейших держав мира».^{309}

Действительно, попытка русской армии занять Крымский полуостров неминуемо привела бы к нападению Турции на Россию.

Кроме того, овладение Крымом в то время не имело никакого смысла. Исследовательница Л. Хьюз считает: «В любом случае, завоевание полуострова могло быть только временным ввиду трудностей, связанных с содержанием гарнизона и администрации на сопредельной с Турцией территории. Еще сотню лет Крым был недосягаем для России».^{310}

Несмотря на кажущуюся неудачу, второй Крымский поход, как и предыдущий, явился существенной помощью союзникам в борьбе против Османской империи. Русская армия оттянула на себя крымских и белгородских татар — основного конного войска султана. Крымские походы вынудили турок разделить свои военные силы, бросив 15 тысяч янычар на оборону Азова, Очакова, Шах-Кермена, Кызы-Кермена и других крепостей на Азовском море и в устье Днепра. Отряды донских и малороссийских казаков совершали набеги на турецкие укрепления на северном и восточном побережье Черного моря, вызывая постоянное беспокойство Турции и отчасти отвлекая ее от европейского театра военных действий.^{311}

Софья, в восторге от подвигов любимого друга, писала ему: «Батюшка ты мой, чем платить за такие твои труды неисчетные?.. А раденье твое, душа моя, делом оказуется… Чем вам платить за такую нужную службу, наипаче всех твои, света моего, труды? Если б ты так не трудился, никто б так не сделал».^{312} От имени царей главнокомандующему была послана грамота: