Царевна Софья

В 1688 году молодой государь сформировал из своих подросших «потешных» Преображенский полк, а затем второй — Семеновский, размещенный в одноименном селе по соседству с Преображенским. Князь Борис Иванович Куракин, с детских лет входивший в ближайшее окружение юного Петра и участвовавший в создании полков с момента первых мальчишеских игр в войну, высоко оценивал значение маленькой армии своего государя в борьбе за власть: «Понеже царь Петр Алексеевич склонность свою имел к войне от младенчества лет своих, того ради имел всегда забаву екцерциею военную. И начал сперва спальниками своими… а к тому присовокупил и конюхов потешной конюшни. И потом начал из вольных чинов шляхетства и всяких прибирать в тот полк, и умножил до одного баталиона, и назывались потешные, которых было с триста человек. А другой полк начал прибирать в Семеновском из сокольников, и к ним также прибирать, и набрано было с триста ж человек. И первый назвал полк Преображенской, а второй — Семеновской. И так помалу привел себя теми малыми полками в огранение от сестры или начал приходить в силу».

Создание верной младшему царю небольшой армии имело крайне важное значение в преддверии решающего момента в борьбе за власть. Как уже отмечалось, с апреля 1686 года в законодательных актах Софья наряду с братьями стала именоваться самодержицей. С этого времени «партия» сторонников царя Петра начала упорную обструкцию правительницы. Царица Наталья Кирилловна в открытую сказала старшим царевнам Анне и Татьяне Михайловнам:

— Для чего учала государыня Софья Алексеевна с великими государями обще писаться? И у нас люди есть — и того дела не покинут.

Это была прямая декларация, что сторонники младшего царя будут бороться против посягательств регентши на формальные признаки самодержавной власти. «От того и почало быть опасение», — утверждал впоследствии Федор Шакловитый. Дело началось с мелочи: постельничий молодого царя Гавриил Иванович Головкин «привел в Верх двух человек, неведомо каких людей». Царевне, находившейся на богомолье в Троице-Сергиевом монастыре, «ведомо… учинилось, что те люди говорят, чтоб быть ему великому государю одному». Эти новости очень обеспокоили правительницу.

В Великий пост 1687 года на Лубянке было обнаружено подброшенное кем-то письмо, содержавшее «многие непристойные слова» о Софье Алексеевне, «от чего опасно было ее государскому здоровью всякого дурна. Да в том же письме написано было побить бояр многих, к которым она, великая государыня, милостива». Обнаружение провокационного письма совпало по времени с набором «потешных конюхов» в маленькую армию Петра. Между «потешными» и верными Софье стрельцами начались стычки. Стрельцы неоднократно приходили к своему начальнику Федору Шакловитому и «говаривали, что их потешные конюхи везде изобижают и побивают, и естьли с ними не управиться, и от них де будет всем худо».^{380}

Приверженцы правительницы со своей стороны стремились дискредитировать младшего царя и его окружение в глазах народа. Федор Шакловитый в разговорах со стрелецкими офицерами осуждал образ жизни Петра и его нежелание нормализовать отношения с сестрой:

— Государь пьет и на Кокуй ездит, и своими руками потешных конюхов кнутом бьет, и никакими мерами его в соединение и в мир привесть нельзя для того, что пьет допьяна.

Самый доверенный человек Шакловитого Никита Гладкой рассказывал стрельцу Стремянного полка Андрею Сергееву:

— У государя царя Иоанна Алексеевича двери дровами и поленьями закидали. Царской венец его изломали. А кому ломать? Только с другой стороны. Государя царя Петра Алексеевича с ума споили. Да ты смотри: государыня наша Софья Алексеевна непрестанно Бога молит, а там только на органах и на скрипицах играют.^{381}

Между сторонниками правительницы велись разговоры об убийстве царицы Натальи Кирилловны и ее братьев. Даже флегматичный князь Василий Васильевич Голицын высказывал сожаление:

— Для чего ее, великую государыню, и в девяностом (1682. — В. Н.) году не убили? Естьли бы в то время уходили, ничего б не было.^{382}

Крайне важные сведения о позиции Софьи Алексеевны в отношении насильственных способов борьбы за власть сообщил в показаниях 6 сентября 1689 года стрелецкий пристав Обросим Петров: в конце августа 1687 года правительница призвала к себе его и еще пятерых стрелецких офицеров (видимо, караульную смену) «к Спасу в сенях, часу в 4-м ночи», вышла к ним и сказала:

— Начинают государыня царица Наталья Кирилловна, да князь Борис Голицын, да Лев Нарышкин бунт.

Присутствовавший при встрече Федор Шакловитый предложил:

— Для чего князь Бориса Голицына и Льва Нарышкина не принять?

(В то время одно из значений слова «принять» было «убить».)

Софья возразила фавориту:

— Как их принять — мне всех жаль.

— Что, государыня, изволишь делать, и в том воля твоя, — заверили стрелецкие командиры.

Шакловитый продолжал настаивать:

— А что про царицу Наталью Кирилловну долго думать — мочно и ее принять. Известно и тебе, государыня, какова она в Смоленске была — в лаптях ходила и какого роду была.