Царевна Софья

Какая женщина не мечтает о преданном рыцаре, готовом оберегать ее до последней возможности? Софье посчастливилось иметь рядом с собой такого мужчину. Деятельный, изобретательный и безрассудно смелый Федор Шакловитый старался защищать интересы своей государыни всеми возможными способами, не останавливаясь перед авантюрами, интригами и даже преступлениями. Выше уже говорилось о том, какими мерами Федор Леонтьевич пытался упрочить власть правительницы. Планы венчания Софьи царской короной являлись весьма рискованной затеей, которая уже в сентябре 1687 года могла спровоцировать междоусобицу в правящей верхушке. Не сумев заручиться твердой поддержкой московского стрелецкого гарнизона, благоразумная царевна решила не менять положение вещей. Достижению главной цели должны были способствовать другие инициативы Шакловитого и его друга и помощника Сильвестра Медведева: печатание политических гравюр с прославлением царевны, составление поддельного акта о регентстве, написание «Созерцания краткого» — публицистического сочинения об успехах правления Софьи, издание стихотворных панегириков в ее честь. Не ограничиваясь этими мирными и в большинстве своем легальными средствами политической агитации, Шакловитый предпринял ряд решительных и опасных шагов, которые после поражения Софьи в борьбе с «партией» Нарышкиных привели его на плаху.

Важнейшим направлением деятельности Федора Леонтьевича в качестве начальника Стрелецкого приказа являлось обеспечение безопасности монархов и других особ царского семейства. Шакловитый использовал свои возможности для борьбы со сторонниками Петра и — шире — для подавления оппозиционных настроений в отношении режима регентства. В 1685 году стольник Григорий Павлович Языков сказал по неосторожности:

— Имя государское царя Петра Алексеевича в челобитной видим, а бить челом ни о чем ему, государю, не смеем.

Прознав об этих словах, Шакловитый прислал к нему в дом команду из пятидесяти стрельцов, но «Григорий, испужався, от тех стрельцов ушел» и «от него, Федьки, укрывался с неделю». Тогда начальник Стрелецкого приказа от имени правительницы Софьи Алексеевны распорядился конфисковать у стольника деревни и московский двор. Языкову ничего не оставалось, как добровольно объявиться перед грозным стражем государственного порядка. Шакловитый арестовал стольника и «держал его у себя на дворе в своей избе» дней десять. Сам Федор Леонтьевич с семьей жил в роскошном каменном особняке на Знаменке, а упомянутая изба служила, видимо, для хозяйственных нужд или проживания челяди.

В одну из ночей Шакловитый в сопровождении слуг явился в избу, растолкал спящего Языкова и начал его пытать на сооруженной прямо в комнате дыбе, повторяя один и тот же вопрос:

— От кого ты те слова про челобитье государю царю Петру Алексеевичу слышал?

Языков «от страха ничего ему отповеди не учинил, потому что был от него, Федьки, замучен».

В другой раз Шакловитый опять же посреди ночи вывез Языкова и его арестованных слуг в Марьину рощу в закрытых рогожами телегах. Там Григория Павловича снова пытали («поднимали на сосну») и «с человеком его давали ему очную ставку». Языков вновь «отповеди ему, Федьке, никакой не учинил же». Шакловитый отправил несчастного стольника под караул в дом стрелецкого подполковника Михаила Шеншина. «На третий день, в ночи» к нему явился комнатный истопник царевны Софьи Алексеевны Степан Евдокимов и, «выслав всех, которые к нему приставлены, сказывал ему государской указ»: никому не говорить, куда его возили и о чем спрашивали.

— А если скажешь, — пригрозил истопник, — и за то кажнен будешь смертью. А буде кто спросит, сказывай, что был в деревне.

После этих мытарств Языков еще шесть недель жил у своего брата Ивана под домашним арестом и присмотром четверых стрельцов. Затем к нему явился подьячий Стрелецкого приказа с повелением ехать в свою деревню в Костромской уезд. Излишне строгий Шакловитый хотел даже сослать Языкова в Астрахань, но Софья пожалела настрадавшегося стольника и разрешила ему в следующем году вернуться в Москву.^{397}

Случай с Языковым был далеко не единственным. Из показаний подьячего Стрелецкого приказа Ивана Ушакова известно, что Шакловитый неоднократно пытал и допрашивал других людей в Марьиной роще, в лесу у села Преображенского, а также близ Москворецкого моста позади Новодевичьего монастыря. В числе пытаемых были представители самых разных слоев населения: армейский офицер, псаломщик, нищий слепой, посадские и дворовые люди и «неведомо какой мужик». Ушаков рассказывал страшные вещи о произволе Шакловитого: «Да по его ж Федькиному приказу посадскому человеку вырезан язык и послан в Сибирь за то, что говорил про боярина князя Василия Васильевича Голицына безчестные слова; да за такие ж слова пытан и бит кнутом капитан Дмитрий Слепушкин и послан в Сибирь».^{398}