Царевна, спецназ и царский указ

Алька изумленно вскинула голову. Похвалы она не ожидала. Собственно, за все время, что жила на лесной заставе, она еще не видела ни одного вполне одобрительного взгляда. Конечно, никто ее не посмел бы отчитывать ни за битые миски, ни за разлитую кашу. Зато она вдруг обнаружила, что взгляды порой случаются выразительнее всяких слов. Ратмир так вовсе, кажется, мог бы одним взглядом убить ее без всякой магии, причем по меньшей мере пятнадцатью разными способами — например, разрезав на кусочки и испепелив. Это тебе не дома, где пришла с прогулки в саду в порванном грязном платье, а няньки хором восхищенно ахают, какой у царевны “живой непоседливый нрав”.

Алевтина недоуменно посмотрела на лук под своим ножом. Упрямая луковица разползалась на слои и скользила, а потому куски у царевны получались крупные, неровные, будто топором рубленые. А еще она стыдливо поджимала мизинец, чтобы не показать, что снова порезалась.

— Молодец? — осторожно переспросила она.

— Еще какая, — серьезно ответил Савелий. — Потому что от решения, верно принятого, не отступаешь. Не выходит, из рук валится, больно, обидно — а не сдаешься. Упрямство да упорство — оно тоже разное бывает. Случается дурное, когда от юности, когда от дурости. А бывает полезное, нужное. Чтобы на полпути дела не бросать. Вижу ведь, как трудно тебе. И не жалуешься. Молодец. Настоящий богатырь!

И прозвучало это так неожиданно, что царевна покраснела до корней волос. И отчего-то эта похвала оказалась много важнее и приятнее всех ничего не значащих лестных слов от нянек.

Алька снова шмыгнула носом и поморгала, отложив нож. Вкривь, вкось и как придется, а лук все же был готов (а местами и полит царственной кровью!).

— Савелий, а как богатырями становятся?

— По-разному, — пожал тот плечами, ссыпая мясо в котел и присыпая солью. — Кто-то с детства об этом мечтает, а кто-то и вовсе почти по случайности… Чтоб на обучение в отряд попасть, каждый должен прежде испытание пройти и доказать, что достоин. После обучение. На учебу одному полугода хватит, другому несколько лет понадобится. А уж коли с честью учебу пройдет да в бою доблесть и умение докажет, тогда и к присяге приходит и возвращается в отряд уже богатырем.

— Надо же, — удивленно протянула Алька. — Как в академии, почитай… А какое испытание?

— Для каждого свое, — Савелий накрыл котел крышкой и поднял его, чтобы отнести к печи. Повозился, громыхая заслонкой. Царевна же терпеливо ждала, сложив руки на столе, пока он не вернулся. — У каждого ведь свои стороны сильные и слабые. И то и другое равно важно. И как свою силу используешь, и как сумеешь слабость противника найти, а свою не показать…

Савелий отошел в закут за печью и вышел оттуда с большой глубокой миской, которую поставил на стол, а затем прошел в сени. Оттуда был ход в подпол, где хранились съестные припасы. Опару на тесто ставить будет, догадалась царевна и подперла щеку рукой. Ходить за Савелием следом, пытаясь помочь и подхватить, не стоит, это она уж выучила. Один он и управится быстрее, и не обольется ничем.

А когда он, нагруженный какими-то сосудами и с зажатым под мышкой кулем вернулся, задумчиво вздохнула.

— А я вот тут догадалась, — протянула вдруг она. — Просто домашнее хозяйство — не моя сильная сторона.

К счастью, Савелий успел сгрузить большую часть своей ноши на стол и быстро зажал рот рукой, лишь сдавленно кашлянув и дрогнув плечами.

— Кх-кхм! Пожалуй…

— Зато я на лошади скакать умею, — похвалилась Алька. — А еще в детстве я с мальчишками играла и из рогатки стреляла. Так вот, я из рогатины аж с тридцати шагов послу из Двунадесятого в прическу попадала! Ну, у них, знаешь, такие прически дурацкие, вроде башен, даже у мужчин! А уж снежками!..

Савелий снова весело хмыкнул.

— Стало быть, и на тебя бы верное испытание нашлось! — пошутил он.

— А что! — вскинулась вдруг царевна. — Я хочу пройти испытание!

* * *

— Я хочу пройти испытание! — Алька стояла перед богатырями, сложив руки на груди, с видом самым одухотворенным.

Прибывших с очередной победой героев она огорошила с порога, так что сейчас они, не успевшие и переодеться с дороги, лишь озадаченно переглядывались. Кое-кто неуверенно улыбался (а Анжей так и вовсе, не скрываясь, хихикал, паршивец!), но вот Михайла смотрел неожиданно серьезно. И Альке отчего-то думалось, что именно его и надо ей убедить. Его да еще Савелия, к чьему мнению старшой, несомненно, прислушивается.

С Савелием ей сегодня уже пришлось выдержать словесную битву, доказывая заодно, что ни белены, ни сушеных мухоморов из Ратмировых запасов не ела. Так бы он ее и пустил в свою комору! Интересно, колдуну-то зачем такие запасы? Ядами да прочими злокозненными зельями небось приторговывает! Ну да не о нем сейчас.

За время споров и уговоров Алька лишь все больше убеждалась в верности столь неожиданно принятого решения. Идея пришла ей в голову, как обычно, внезапно, однако захватила целиком, и теперь царевна больше не сомневалась.

— И зачем тебе это? — поинтересовался Михайла, неторопливо отстегивая пояс с ножнами.