Царьград: Путь в Царьград. Афинский синдром. Встречный марш. Бремя русских

Но воинство Макарова, кстати, недавно получившего капитана 2-го ранга, пойдет в море не одно. Напротив Золотого Рога застыли на якорях БДК «Североморск» и учебные суда «Смольный» и «Перекоп». Это «большие дядьки» бывших РООПИТовцев, готовые в любой момент, услышав вопль: «Наших бьют!», прийти им на помощь. А если учесть, что «Североморск» – это не только два 100-миллиметровых орудия, лупящих на двенадцать верст со скорострельностью какого-нибудь «гатлинга», два реактивных бомбомета и восемь торпедных аппаратов, способных утопить любой броненосец…

Это еще и два вертолета, способных обнаруживать цели на расстоянии двух сотен миль. А Средиземное море, в нужном нам квадрате, точнее треугольнике, и узкое… Гибралтар, Мальта, Суэц…

А пока готовится десант для высадки в Порт-Саиде и для экспроприации Суэцкого канала. Потом надо будет договориться с Испанией и Португалией о возможности базирования кораблей крейсерской эскадры на Азорских или Канарских островах. Тогда можно будет вынести зону операций за Гибралтар, на трансафриканские коммуникации. Ни испанцы, ни португальцы не любят наглосаксов, зато категорически приветствуют долю в добыче. Пока их представители отчаянно торгуются со штабом контр-адмирала Ларионова и между собой, корабли Макарова могут порезвиться и в Средиземноморье.

Сам молодой Степан Осипович вот уже неделю разрывался между верфью, на которой готовились к походу его корабли, и одним из залов дворца Долмабахче, в котором гости из будущего устроили публичную библиотеку с читальным залом. Жаден до знаний был боцманский сын. Две страсти, книги и корабли, совершенно затмили его разум. Тут и литература по кораблестроению, и труды по военно-морской истории, и просто приключенческие книги про еще не начавшиеся войны. Не лишними были и описания действий «джентльменов удачи» на коммуникациях Испанской империи. Сколько еще всего, ранее ему неизвестного, не прочитано и не изучено, сколько еще воды утечет, пока убеленный сединами отставной адмирал и академик сам начнет писать книги, которыми будет зачитываться молодежь.

Наступало славное и грозное время, когда клонилась к упадку мощь Британской империи, построенной на крови и слезах покоренных ею народов, и набирала своей разбег «птица-тройка» Российской империи, которая ощутила наконец свою могучую силу, как Илья Муромец, слезший с печи…

26 (14) июня 1877 года, утро. Одесса

«Ах, Одесса, жемчужина у моря!..» Совсем недавно ты встречала героические корабли под Андреевским флагом, разгромившие в Черном море турецкий флот. И вот снова у твоих берегов гости из будущего.

К югу за Карантинной гаванью, прямо на мысу, там, где сразу за урезом воды дно круто падает вниз, прямо к берегу причалили три невиданных корабля. Они были окрашены в светло-серый цвет. Уткнувшись прямо в берег своими широкими тупыми носами на расстоянии примерно ста шагов друг от друга, стояли готовые принять на свой борт русское воинство БДК: «Александр Шабалин», «Саратов», «Новочеркасск». Широко раскрытые десантные ворота и опущенные на берег погрузочные аппарели делали их чем-то похожими на неких диковинных морских животных, вылезших подышать свежим одесским воздухом.

Чуть повыше, за полицейским оцеплением, волновалась толпа народа. Еще бы, такое событие в эпоху, когда неизвестны были ни кино, ни телевидение, когда даже газеты были роскошью, запомнится очевидцам его на всю оставшуюся жизнь.

В этой толпе, наряду с прекрасными дамами, нарядными господами и восторженными юными гимназистами, как черви в выгребной яме кишели репортеры желтых газетенок, проститутки, шпионы и карманники. Последние пользовались зрелищем, чтобы заработать себе на хлеб, правда и три первые категории внакладе тоже не остались. Работы хватало всем.

А ведь зрелище стоило того, чтобы на него собрался народ. Со стороны Большой и Малой Арнаутских улиц к воде поэскадронно спускался 10-й Одесский уланский полк. Голубые мундиры, пики, флажки, лихо закрученные усы, георгиевский полковой штандарт, знаменитые серебряные трубы, которыми полк был награжден за геройства в войне с Наполеоном в 1812–1814 годах. Над берегом плывут звуки полковой песни:

Гей, вперед, голубые уланы,Раздавайтеся звуки фанфар,

Гордо рейте по ветру султаны.Нанесем мы последний удар.

Чуть поодаль, со стороны Карантинной пристани, без особой помпы к воде спускаются четырехконные упряжки, тянущие четырехфунтовые бронзовые орудия образца 1867 года. Это 1-я и 2-я батареи 36-й артиллерийской бригады, всего шестнадцать орудий. Пыль из-под лошадиных копыт и орудийных колес поднимается в воздух и висит в нем сплошной пеленой. А на самом берегу телеги возчиков, визг пил, стук молотков и топоров.