Царица амазонок

– Да потому что он меня терпеть не может. Уверена, целыми днями он только и делает, что ищет причины меня уволить. – Ребекка отвернулась и посмотрела в окно. – Ты ведь меня знаешь. Когда люди неверно определяют даты или слишком уж переоценивают свои находки… Я просто не могу не высказаться!

Я ждала, что она продолжит, но Ребекка только тяжело вздохнула.

– Ох уж эта твоя несдержанность, – сказала я наконец, заставляя заткнуться внутренний голос, напоминавший мне, что все это я уже слышала раньше.

Никто – от самого жалкого первокурсника до важного профессора, – никто не мог уберечься от страстной любви Ребекки к фактам. И для меня продолжало оставаться загадкой, как мистер Телемакос умудрялся втиснуться в ее стандарты.

– Но ты здесь уже три года, – продолжила я. – Ты здесь практически хозяйка.

– Уже нет, – грустно улыбнулась Ребекка.

Глядя на Ребекку в стареньком платье, со все еще мокрыми от дождя волосами, я вдруг увидела в ней маленькую девочку, которую так хорошо знала, но почти забыла, – дочь викария, которой отчаянно хотелось увидеть весь мир, но которая в глубине души отчаянно его боялась.

– Хорошо. – Я встала. – Тогда давай посмотрим на нее прямо сейчас.

– Это не так-то просто, – покачала головой Ребекка. – Может, нам следует попросить Ника…

– Ни в коем случае! – Я уставилась на Ребекку, пытаясь понять, как я умудрилась не донести до нее все свои подозрения насчет Фонда Акраб. – В Дубае кто-то страдает повышенным интересом к бабулиной системе письма. И пока этот кто-то не представится мне лично и не объяснит, какого черта вообще происходит и как во все это вписываются амазонки, я им ничегошеньки

не отдам. Да, я расшифровала надписи в том храме, и – да, они заплатили мне, но на этом все. Им не заставить меня снова на них работать, потеряв при этом свободу. Та табличка совершенно не касается Ника. Не его это дело. Поняла?

– Как скажешь… – Ребекка прикусила губу в молчаливом протесте. – Но мы не успеем посмотреть до ужина.

– Тогда мы вот что сделаем. – Я принялась расхаживать по комнате, чтобы разобраться в собственных мыслях. – Ты как-нибудь отвлечешь Ника, пока я буду рассматривать тот диск. Насколько я понимаю, он не станет следить за каждым моим шагом. А когда завтра вернется твой драгоценный руководитель раскопок, я улечу. Конец истории. – Я с воодушевлением посмотрела на Ребекку, в душе радуясь собственному плану. – Где, ты сказала, хранится табличка?

– Ну… – Ребекка смущенно посмотрела на меня. – В этом-то вся загвоздка…

Мы довольно рано поужинали в таверне «Пасифая», расположенной совсем рядом с руинами Кносского дворца. Дождь наконец прекратился, оставив все вокруг мокрым и довольно холодным, но когда мы сидели под оливковыми деревьями, ронявшими капли во внутренний сад, оранжевый взрыв заката прорвался сквозь остатки тумана, чтобы напомнить нам, кто в конце концов царствует в небе.

– Расскажите же мне об этом Минотавре, – сказал в какой-то момент Ник, выжидающе глядя на меня. – Наполовину человек, наполовину бык. На какую именно половину, хотелось бы знать?

– Ох, да какая разница? – Я отвернулась, все еще огорченная его присутствием. – Вот уж не тема для разговора за столом.

– А почему нет? – Ник посмотрел на Ребекку. – Мне просто хочется знать, как это можно стать наполовину быком. Любопытно.

– Хорошо. – Ребекка улыбнулась ему, и я буквально пришла в восторг оттого, что она держалась так, словно мы не замышляли ничего тайного. – Согласно мифу, у здешнего царя Миноса была супруга Пасифая, именем которой, кстати, и названо вот это заведение… Что наводит на определенные мысли. – Ребекка кивком указала на вход в таверну и на вывеску над дверью. – Бог знает, что на самом деле случилось с этой бедняжкой, но считается, что она полюбила быка, а результатом этой любви стало некое чудовище с бычьей головой и человеческим телом.

– Что значит «результатом»?

– Ну… – Ребекка покраснела. – Якобы царица велела соорудить деревянную пустотелую корову и поставила ее на лугу поблизости от того быка. Ну, думаю, она сочла, что… что так дело пойдет легче. Ну, как бы то ни было, в итоге она родила жестокого людоеда Минотавра, которого держали в темном лабиринте под царским дворцом. Легенда гласит, что афиняне были вынуждены каждый год посылать на Крит семь девушек и семь юношей в качестве жертвы чудовищу, и они послушно погибали из года в год, пока Тесей не присоединился обманом к этой группе. Он убил Минотавра и сумел выбраться из лабиринта с помощью клубка пряжи.

– И как бы вы объяснили подобный миф? – продолжал любопытствовать Ник. – Могут у него быть какие-то исторические корни?

Ребекка просияла. Как раз такие вопросы она просто обожала.

– Без сомнения, – заявила она, – в античные времена на Крите существовал культ быка, и нельзя полностью исключить тот факт, что он мог включать в себя и практику человеческих жертвоприношений, совершаемых жрецами в бычьих масках. А из этого вполне могла возникнуть и мифическая фигура ужасающего Минотавра.

– А лабиринт? Он что, до сих пор существует?