Царица амазонок

Когда я уже собрала все, что мне было нужно для экспедиции, – сумку, фонарь и клубок шерстяных ниток, на котором настояла Ребекка, – я вдруг услышала тихий внутренний голос, который говорил, что мне бы не следовало вот так бросаться в новую авантюру после недавно пережитого в Алжире страха. Но я прекрасно понимала: отступать некуда. Я обещала Ребекке, что выберусь из подвала задолго до рассвета, и была полна решимости скрывать круглую табличку от Ника до тех пор, пока не пойму, что именно на ней написано. И даже не из-за того, что он был связан с Фондом Акраб, а потому, что Ника – по его собственному признанию – преследовали какие-то расхитители гробниц и террористы, так что мои шансы на раскрытие тайны бабушкиной тетрадки могли быть скомпрометированы его вмешательством.

Надо сказать, что после долгих и тщетных поисков надежного местечка, где можно было бы спрятать десять тысяч долларов, выданных мне Ником в Алжире, я решила просто сунуть деньги в сумку и постоянно носить ее с собой. Мне было не по себе при мысли о том, чтобы оставить такую кучу наличных в комнате, всего в нескольких шагах от человека, который привлекает к себе разного рода воров, куда бы он ни направился.

К тому времени, когда я отправилась в поход, уже почти стемнело. Следуя инструкциям Ребекки, я быстро пересекла грязную парковку и прокралась на раскоп через дыру в изгороди. Судя по словам подруги, это должно было быть весьма просто, однако, когда я протискивалась сквозь крохотное отверстие, торчащая проволока зацепилась за мои волосы и одежду, напоминая мне, что я значительно крупнее Ребекки.

Продвигаясь по вязкому грунту, я старалась наступать на разбросанные тут и там камни. Но, несмотря на все мои усилия, сырость очень быстро начала пробираться мне под брюки, и когда я наконец добралась до навеса, который подробно описала Ребекка, ноги у меня насквозь промокли.

Я на ощупь прошла вдоль неровного фасада, пока еще не осмеливаясь включить фонарь из страха быть замеченной. Когда я наконец нашла вход, я проскользнула внутрь как можно быстрее, сильно надеясь, что никто не услышал скрипа ржавых петель.

Сарай встретил меня той особой подавляющей гнилостной вонью, которая обычно предвещает наличие паучьих сетей, и я чуть было не выскочила опять наружу. Но Ребекка утверждала, что именно отсюда можно наиболее безопасным образом спуститься в подземелье древнего дворца. В него имелись и другие входы, но гораздо более рискованные; на самом деле, когда я наконец включила фонарь и увидела грубые деревянные ступени, исчезавшие под землей у моих ног, до меня дошло, почему ненавистный Ребекке руководитель раскопок считал наказуемым смертью преступлением посещение хранилища табличек в темноте и без разрешения.

С бешено колотящимся сердцем я достала из кармана карту, которую начертила для меня Ребекка, и начала спускаться по весьма непрочной лестнице. Постояв некоторое время у ее основания, я с помощью фонаря изучила окружавшую меня затхлую темноту, пытаясь определить, как именно нужно держать карту.

Древний коридор, протянувшийся в обе стороны от меня, куда больше похожий на длинную подземную пещеру, чем на нечто, созданное человеком, явно был лишь малой частью необъятного комплекса служебных помещений под старым дворцом. Обводя его взглядом, я наконец-то поняла, зачем Ребекка всучила мне клубок пряжи.

Достав его из сумки, я присела, чтобы привязать конец нити к нижней ступени лестницы, как мне было велено. А потом пошла по тоннелю, как я надеялась, в сторону помещения с табличками, старательно освещая себе дорогу фонарем и одновременно разматывая шерстяную нить. Мне понадобилась вся моя сосредоточенность, чтобы одновременно смотреть на карту и себе под ноги; не раз и не два я вслух называла свою цель, чтобы звуком уверенного голоса разогнать одолевавшие меня страхи.

– Круглая глиняная табличка. Хранилище табличек.

Хотя я была воспитана в полном презрении ко всякого рода призракам и неведомым чудовищам, меня все равно охватило невольное чувство, что их тут полным-полно и они только и ждут, чтобы я признала их существование. Каждый раз, когда я поворачивала за очередной черный угол, или проходила мимо разинутого дверного проема, или наступала на ком мягкой плесени, я замечала, что вся напрягаюсь, ожидая увидеть что-нибудь совершенно ужасное. За ужином, конечно же, легко было отмахиваться ото всех этих древних легенд о чудовище-людоеде, рыскающем в лабиринте Кносса, и рационально рассуждать о жрецах в масках и жестоких ритуалах. Но здесь, под землей, все выглядело совершенно по-другому, и, пробираясь по неподвластным времени переходам, я прекрасно понимала, как могли родиться подобные мифы.

Когда я добралась до помещения, где хранились глиняные таблички, от целого клубка осталось всего несколько метров нити. Отперев тяжеленную деревянную дверь секретным ключом Ребекки, я привязала нить к дверной ручке и осторожно вошла в комнату, водя лучом фонаря из стороны в сторону.