Царица Армянская

земле, еще жаркой от дневного нагрева. Спали неспокойно, пожираемые

разного рода комарьем и мошкарой.

С рассветом решено было двинуться дальше. Каранни велел Каш Бихуни

отобрать из кочевников юношей покрепче и взять их с собой. Пригодятся в

пути. Помогут с добыванием провианта для войска в этих диких, чужих

землях.

Военачальник подобрал больше сотни парней, накинул каждому на шею

веревку, затем связал их всех вместе и погнал перед войском.

Почти полдня уже были в дороге, когда вдруг заметили, что за ними,

оказывается, увязались жены пленников. Грязные, полураздетые, босые. Малых

детей они оставили в становище. С собой взяли только тех, кто был постарше

и мог идти сам.

Царевич велел приостановиться. Женщины подошли и взмолились, чтоб их

не разлучали с мужчинами.

— А что же вы малышню бросили? — спросили их.

— Куда нам с ними? — пожимали плечами женщины. — А без мужей никак

нельзя...

Армяне попробовали уговорить их вернуться к детишкам, но из этого

ничего не вышло.

— Как же нам быть? — спросил Каранни, обращаясь к Каш Бихуни. Судьба

малышни, брошенной этими дикарками на съедение зверью, тревожила его.

— Для жалостливости сейчас не время, царевич. Притупи и слух свой, и

зрение и следуй к намеченной цели.

Женщины кинулись к своим связанным мужьям и заголосили на все лады,

так что земля содрогалась. К каждому из пленников прилипло по три-четыре

женщины. Багарат Дола объяснил, что в здешних племенах не придерживаются и

никаких кровных запретов. Скажем, сестра может стать женою брата.

Каранни отобрал несколько конников из войска Багарата Дола и велел им

повернуть пленников со всеми их женами и детьми и гнать обратно к кочевью,

где брошены малые дети. А уж оттуда всех вместе препроводить в Арцах.

Наконец снова тронулись в путь. Два дня шли, не отдыхая. И тут

кончился запас питьевой воды в бурдюках. Стала мучить жажда. Но шли все

дальше, в надежде напасть на воду. Еще день, еще ночь. Кони еле

передвигались, дышали тяжело.

Каранни был раздражен. Говорил мало, только приказы отдавал. Все

думали о воде, мечтали о воде, искали воду. Но скованная зноем земля,

обжигая их огненным дыханием, словно намеренно издевалась над людьми и

где-то прятала живительную влагу.

Воины вспоминали свои края, тамошние горные родники и этим еще больше

томили себя, изнемогая от жажды.

Кто-то, случайно вырвав из земли неказистый короткостебельный росток,

похожий на камыш, вдруг обнаружил, что корень у него водянистый. Все

кинулись рвать эти растения и жевать их корни. Людям стало чуть легче, а

лошади не притронулись к находке.

Царевич приказал рыть колодцы там, где рос этот горе-камышник. Все с

надеждой и воодушевлением принялись за дело. Рыли копьями и мечами. Земля

поддавалась не просто. Песчаная, она осыпалась обратно в яму. Но дело

мало-помалу двигалось. Работали целый день.

И вдруг крик:

— Вода! Вот она, есть!..

Радость была несказанной. А вода все прибывала, делалась чище и чище.

Это явно пробился родник.

Сначала напоили лошадей, а потом уж сами отвели душу.

Каранни приказал зарезать трех жеребят в жертву богине Цовинар,

наделившей их водой. Жрецы вознесли ей молитвы.

И снова двинулись в путь. Опять шли на восток, к дальнему горизонту

бескрайних степей.

* * *

Три дня миновало с тех пор, как ушли от родника.

Последнюю ночь провели в засушливой долине. Поднялись с первыми

рассветными лучами. Необычно вели себя лошади: явно чем-то испуганные, они

тесно сбились и громко, беспокойно ржали.

От подножия горы, что маячила вдали, простиралось песчаное безбрежье.

И даже с волнами, как закаменевшее море. При этом нигде ни ростка, никаких

признаков жизни.

Устрашающая, мертвая тишина.

Едва они ступили на этот песок, и кони и колесницы тотчас увязли в

нем. Песок был мелкий, сыпучий, горячий — и за ночь не остыл. В воздухе

пахло гарью.

Каранни приказал всем взять правее, может, выберутся на твердь. И

невозможно было убедить его отказаться от продолжения этого невыносимо

тяжелого пути.

Несколько пленников, из тех, что по молодости были еще неженатыми и

потому остались в войске царевича, начали жалобно выть в страхе перед

пустыней. В застывших песчаных волнах им мерещилась смерть.

Багарат Дола, как старший из родоначальников, взял на себя смелость

обратиться к престолонаследнику:

— Люди ропщут, божественный. Может, прикажешь повернуть назад?..

— Каждого недовольного убивать на месте! — таков был ответ царевича.

И пятерых не стало. Их тела, коней и все, что у них было, предали

сожжению.

Каранни распорядился, чтобы принесли к пепелищу изваянного из камня

Ваагна Драконоборца, повсюду возимого им с собою.

Идолище обрядили чем могли, воскурили ладан в его честь. Каранни

долго молился, опустившись перед ним на колени. И все воинство тоже

молилось...

Обессилевших лошадей прирезали, конину раздали пленникам. Умерших

воинов похоронили здесь же, в песках, и возвели над их могилами

недолговечные песчаные холмы.

И как только жрецы закончили обряд погребения, Каранни направился к