Царица Армянская

— Я принимаю твое приветствие, Арбок Перч, только потому, что одно

время ты был мне люб. Но должна предупредить: то, чего ты ищешь, не

суждено тебе обрести. Не бывать этому!..

Арбок Перч опустился на колено.

— Но, божественная, я ищу свою потерю! Не могу ее забыть! Стараюсь,

но ничего не получается!..

— Я понимаю тебя и сочувствую. Однако уверена: ничто не поможет тебе

обрести ее. Ты понапрасну мечешься, тешишь себя надеждой. Цари ведь про

все ведают, ты еще и не подумаешь, а они наперед твои мысли читают. Вот

ищешь справедливости для себя и для людей, а ее, увы, нет. И там, у богов,

у неба, тоже нет.

— Так неужто сидеть сложа руки и молча взирать на то, как нас

обирают, как попирают наши души?! Имея глаза — не глядеть, обладая

сердцем — не чувствовать?

Мари-Луйс засмеялась и долгим взглядом пристально посмотрела на него,

вроде бы жалеючи.

— Одно время ты был покорен своим властелинам — мне и моему

царственному супругу, и я даже осуждала эту твою покорность. Но теперь,

когда ты в отдалении от нас, я все больше ценю тебя, Арбок Перч. И мой

долг предостеречь тебя: держись подальше от покровительства власть

предержащих. Они опасны. И дыхание их может быть смертоносным...

Мари-Луйс зажгла огонь в курильнице.

— Тебе бы, Арбок Перч, происходить от благородных кровей, да боги

распорядились иначе, рабом породили. И только мне было дано сделать тебя

свободным человеком. Но не об этом я хотела говорить. Ты мог бы помочь мне

в войне, которую я объявила богам, но вижу, что уклоняешься. Считаешь, что

наши с тобой судьбы в чем-то схожи и даже потери наши невосполнимые

равновелики. Действия твои благородны. К благородству все тянутся. И

убогий тоже...

«Что верно, то верно! — подумал Арбок Перч. — К благородству тянутся

все. Даже червяк в земле хочет казаться благородным. Так уж природа

устроена...»

Мари-Луйс, словно прочитав его мысль, сказала:

— Из земли и камня полученная эта краска тоже благородна...

Она принялась смешивать краски, чтобы затем раскрасить глиняную

чашку, в которой горел огонь.

— Из земли и камня полученная эта красота тоже благородная и стойкая.

Все, что от земли, — благородно... Куда лежал твой путь?

— И пути мои, и мысли обращены к богам. Молился о своей потере.

— Ты отвергнут?

— Да, просто убит!..

— Это поистине так! — помрачнев, сказала царица. — Оба мы придавлены

одинаковой мукой, и причина нашего страдания почти одна и та же. Однако

повторяю: забудь свою желанную.

— Но боги не дают мне такой возможности!

— Значит, забудь и богов! Видишь, как все оборачивается: чем полнее

им отдаешься, тем более жестокими они становятся...

Она собрала краску горкой, сделала в середине лунку и, обернувшись,

попросила:

— Ерес Эпит, дочь моя, принеси воды.

Девушка с готовностью выбежала за дверь. Мари-Луйс, взглядом указав

ей вслед, спросила:

— Приметил?

— Нет, великая царица! — виновато пожал плечами Арбок Перч. — А

что?..

— Красивая и благородная. Благородством своим прекрасна. А ты тщетно

ищешь отвергнувшую тебя. Вот и к подножию грозного Угура за тем же явился.

Ерес Эпит хеттка. Ты не догадался об этом?..

Девушка вернулась с водой.

Смуглая, румяная, стройная, с высоко поднятой головкой, с чудесными

густыми кудрями, она вдруг показалась Арбок Перчу очень похожей на Нуар.

«Нуар! Тебя отняли у меня! Ты отвергла мою любовь!.. Пропади все

пропадом!..»

Царица подлила в краску воды. Долго все перемешивала. Потом опять

добавила воды и снова мешала. Наконец она накрыла чашку куском кожи и

сказала:

— Теперь это должно выстояться. Три дня кряду по разу в день мне надо

все это заново перемешивать, затем укутывать в овчинную шкуру. Только

тогда все как следует укиснет и будет готово. А ты, Арбок Перч, и без

закваски совсем прокисший... — Она засмеялась.

Арбок Перч попросил разрешения уйти.

— Согласна, но с одним условием, — сказала царица. — Через три дня

приходи, мы воскурим в чаше, мною обновленной, благовонное масло и

поднесем жестокому Угуру, может, он подобреет. Придешь?

— Приду, божественная, — смиренно согласился Арбок Перч и удалился.

Ему показалось, что Ерес Эпит взглядом проводила его.

Кто-то вдруг плеснул вслед воды. Он обернулся. В дверях стояла

хеттская девушка с ковшом в руках.

— Это я... Чтоб путь твой был добрым! — смущенно пролепетала она. — И

чтоб ты опять вернулся сюда, Арбок Перч...

Голос у нее был удивительно похожим на голос Нуар...

Он быстро зашагал прочь.

А спустя три дня, как было условлено, Арбок Перч явился обратно. На

этот раз Мари-Луйс милостиво пригласила его в свое обиталище. Приняв

почтительное приветствие гостя, она тихо, как бы сама себе, сказала:

— Завтра возвращаюсь в Нерик. Я принесла богу Угуру жертву, обещанную

ему еще в дни моего пленения. Вообще-то не верю ни в какие

жертвоприношения, но сделала все, как обещала. И не жалею, может, потому

что еще и тебя тут встретила, Арбок Перч.

Он опустился на колени и с восторгом взирал на царицу. Казалось, что