Царица Армянская

Арбок Перч подложил под голову колчан для стрел и пращи, разлегся прямо на песке и уставился взглядом в сторону вражеских расположений. Днем он выспался и потому сейчас бодрствовал и был готов к новому сражению. А оно, пожалуй, и этой ночью возможно. И пусть состоится. Ему не привыкать. Сегодня, правда, он несколько огорчен. Нуар отворачивается от него, не желает видеть, вся пребывает во власти богов и их наместника на земле, а ему это — нож острый. И из сердца никак ее не вырвать — вот в чем проклятье!..

В последнее время Арбок Перчу все чаще и чаще вспоминается родное селение. Отчего бы это? Ведь всего и памяти от тех времен — колчан, на котором сейчас покоится его голова… Сегодня местные жители насобирали тут много камней и наносили им, чтоб было что из пращи выпускать во врага. И свинцовых шариков принесли. Они особенно далеко летят и, несмотря на малость, бьют сильно. Арбок Перч некоторые из камушков пометил черной ореховой краской. На иных начертал имя Нуар. И на аркане своем его написал. На том самом, которым не счесть сколько врагов заарканил и удушил. Вот бы и Нуар им заарканить, да только живую, трепетную, чтобы к себе притянуть! Ах, боги мои, где вы?!

Он резко повернулся на другой бок. Занозой в сердце свербила одна дума: не Каранни ли причиной тому, что Нуар не любит его, Арбок Перча? В душе разгоралось пламя ненависти. Но против кого? Не против Нуар! Нет! Против того, кто наслаждается, нежится с ней. Душа алчет потому, что он, Арбок Перч, смертен. Но ведь и боги алчны? А они-то бессмертны? И царевич тоже…

Кто-то тряхнул его за плечо. Не иначе, какой-то из богов в обиде, что не помянул. Вот жизнь, и у себя за зубами не можешь упрятать свою думу!.. Обозленный, он вскочил и увидел, что это всего только приятель, рыжеволосый бородач-воин. Еще и смеется, стервец.

Они обнялись.

— Будь ты неладен, спугнул мои думы! — недовольно пробурчал Арбок Перч.

— Чего тебе грезилось?

— Не скажу.

— Да сбудется желаемое!

Арбок Перч оттаял.

— Вести у тебя какие-нибудь есть? — спросил он.

— Нет.

— И у меня тоже.

— Я тут кое-что насобирал, — сказал рыжий, — найти бы кого-нибудь из наших краев, матери переслать…

— Едва ли есть здесь кто-нибудь из наших мест, — пожал плечами Арбок Перч. — Сбудь лучше все купцам. А когда придет время домой возвращаться, еще насобираешь для матери добра.

— Ха-ха! — горько засмеялся рыжий. — Время домой возвращаться!.. Будет ли такое?

Арбок Перч разозлился. Нечто подобное ему уже говорил зять. Пал он в схватке с хеттами. Не так давно, года не прошло. Дело было в пору весеннего паводка на Евфрате. Зять тогда сказал: «Будет потоп. За многие грехи боги сговорились уничтожить человечество. Вот, видно, и пришла пора…»

Арбок Перч все вспомнил. Вспомнил и то, что Евфрат тогда хоть и очень разозлился, но не затопил даже окрестных поселений. А зять его погиб именно в то время. Может, и оттого, что в голове у него роились разные путаные мысли. Кстати, тоже все твердил, мол, хорошо бы один у нас был бог, и знали бы мы его, и понимали. А то ведь вон сколько, как овец в отаре… Таких-то дум боги, верно, и не простили ему…

А Арбок Перч злился потому, что и ему в голову нередко лезут такие мыслишки. Одолевают, словно острая заноза в пятке. Он, правда, давно уразумел, что полагаться надо больше на силу свою, а не на богов…

Каранни стоял в колеснице. Арбок Перч подошел поближе. Царевич был одет как на парад. Не Нуар ли так старательно обрядила его?..

Воины приветствовали царевича:

— Слава отважному Каранни!..

— Слава!..

Арбок Перч вторил им. Но вдруг ощутил, что делает это не от души: Нуар, как комок в горле, перекрыла все его чувства.

Царская колесница, запряженная четырьмя конями, была спереди окована медной броней. За щитом были колчаны со стрелами, копья. В руках царевич держал секиру. Он тронул коней. За ним следовало пешее воинство во главе со своим военачальником. Все в островерхих шлемах и в коротких плащах, не стесняющих движения.

— Видать, в покровителях у нашего царевича могущественный бог! — сказал рыжеволосый.

Арбок Перч знал, что стихия Каранни — сражение, что он не выносит никакого блеска и роскоши, кроме блеска оружия. У него было достоинство, каким мало кто обладал: твердый, независимый нрав и умение правильно оценивать обстановку…

— Престолонаследник наш всегда будет победителем!.. — снова сказал рыжий приятель Арбок Перча и при этом сладко зевнул.

— Да поможет ему превеликий бог Мажан-Арамазд! — прошептал Арбок Перч. И тут же подумал: нет, нет! Пусть враг сразит его! Сразит во всем его великолепии! Может, тогда Нуар наконец и к нему, к Арбок Перчу, повернется?! По-иному посмотрит на него и увидит… Может… О боги, да что же он такое взял в голову! Экий стыд!..

А Каранни тем временем направлялся к его сотне. Арбок Перч был вполне готов встретить царевича как должно. Построил воинов, кои были во всеоружии — хоть сейчас в бой.

Престолонаследник подъехал и, приветственно воздев руку, громко сказал:

— Удачи вам, льву подобные, отважные мужи!