Царица воинов

Металлический сосуд с холодной водой стоял под навесом, чтобы тень укрывала его от прямых лучей висевшего одиноко в небе светила. Был пик лета в этих землях, самые жаркие дни, но обилие речек и ручьёв, да обширные рощи и леса помогали переживать духоту, эллины же и вовсе не видели в ней ничего особенного. Габриэль в одном лёгком хитоне вышла из шатра, взяв сосуд в руки, её кожа заметно загорела за летние дни, став бронзового оттенка.

- Сафо, как дела? - приблизился к ней Александр. - Ты стала такой же, какой я видел тебя ранее в Элладе. Вся бледность зимы ушла.

- Да, хорошее лето, - кивнула девушка.

- Только мошкара вечерами совсем убивает, - улыбнулся он. - Ну, как она?

- Пока всё также. Жар спал, но в себя не приходит, дышать стала ровнее.

- Уже пятый день пошёл, однако я верю в неё. Она вернётся к нам, - юноша подхватил сосуд у Габриэль. - Можно мне к ней?

Девушка кивнула, и они вместе вошли в шатёр. После того, как Зена рухнула без сил, её не стали тревожить переездом в город, ибо врачи рекомендовали строгий покой, поэтому лишь отнесли на одну поляну близ ручья, где эллины встали лагерем. Кельты исправно снабжали их продовольствием, война улеглась, и можно было отдыхать с лёгким сердцем, мечтая о доме. Тревожно было лишь из-за предводительницы, а для близких к ней это чувство затмевало всё.

- Врач ушёл совсем недавно, - сказала Габриэль, сев возле постели. - Он хороший человек, и многое делает, но её судьба сейчас зависит не от него.

Зена лежала под лёгкой, синей накидкой, более плотное шерстяное покрывало было скомкано в углу. Казалось, она просто спала на боку, однако, обычно очень чуткая к звукам, сейчас не просыпалась от шума входящих, волосы её частично скрывали лицо, выглядевшее бледнее обычного. Александр сел рядом, сказав:

- Она борется. Я теперь полностью уверен, что она - дочь Ареса, дитя божественного племени, и она очень сильная.

- Не представляю, как я буду без неё, и думать об этом не хочу, - тихо шептала девушка. - Знаешь, многое можно передумать, пока смотришь на неё здесь. Я понимаю, что прежней уже никогда не стану, она изменила меня навсегда. Были ли мы счастливы в эти годы? Несмотря на все тяготы, на всю кровь, мы всё же делали хорошее дело, многим помогали, и мы часто были счастливы... Много тёмных сил вьётся вокруг. Эта война, и Каллисто, и Кельтика с её мрачными лесами и кровожадным народом... но я за неё держусь, а она за меня, так и будем дальше.

- Это правильно. Война, похоже, ушла надолго из этих земель, впрочем, римляне активно действуют на севере, и беженцы прибывают.

- До нас они не доберутся, будем молить богов, - сказала девушка.

Вечером Зене что-то снилось, она не была в горячке, но лежавшая рядом Габриэль видела, что глаза её движутся под веками, она ворочалась и что-то неслышно шептала. Девушка встревожилась и внимательно наблюдала, через некоторое время она смогла расслышать отдельные слова, её любимая говорила: "ты уходишь, мой Брасид... мой сын... не оставляй меня сейчас... ты так мал ещё...". Габриэль не могла понять, что она имеет в виду, и не знала, грезит ли она дальними мирами или что-то вспоминает, но она желала это прекратить, поэтому обнимала любимую и сжимала ей руки. Зена продолжала говорить, шептала о сарматских степях, о змее и о своём отце, что наградил её проклятьем, однако через некоторое время она успокоилась, и сон её стал тихим.

Утром Габриэль проснулась от полосы света, что, подобно ножу, прокралась в шатёр и протянулась ей по лицу. Девушка полежала немного на спине, потом повернулась к лежавшей рядом Зене и внезапно обнаружила, что та в сознании и спокойно смотрит на неё.

- Не хотела тебя будить, - тихо сказала воительница. - Я даже встать не могу, так я сейчас слаба. Сколько времени прошло?

- Шестой день начался. Всё нормально, тебе не нужно беспокоиться, это я буду заботиться о тебе, - едва сдерживала слёзы Габриэль, прижимаясь к любимой.

- Свевы ушли? Угрозы войны нет больше? - продолжала спрашивать об интересовавших её вещах Зена.

- Все варвары ушли за реку. Благодаря тебе, мир поселился в земле гельветов.

- Я убила её?

- Ты не помнишь? - удивлённо и испуганно спросила девушка.

- Помню, - закрыла глаза воительница, - просто хочу услышать от тебя, что это действительно правда...

Выздоровление шло медленно, Габриэль заботилась о дочери Ареса как о собственном ребёнке, почти не отходя от неё и помогая во всём. Зене было тяжело самой есть, и девушка инстинктивно нашла способ облегчить её усилия, подобно зверю, она сама разжёвывала пищу, вкладывая её любимой изо рта в рот. Они никогда ещё не были так близки, и впервые Зена не вела юную дорийку, но сама была слаба, оказавшись зависимой от девушки, и это делало Габриэль ещё более внимательной. Воительница не ходила пока, но настояла, чтобы её выносили из шатра, и она подолгу лежала, наслаждаясь солнцем и дыша полной грудью.

- Знаешь, ты говорила во сне... или в бреду. Я не знаю, - сказала как-то Габриэль, когда сидела рядом с полулежавшей воительницей.

- О чём я говорила? Тебя это, похоже, заинтересовало.