Царская немилость

Граф прошёлся вдоль стены с развешанным оружием. Ничего не впечатлило. Пока до угла не дошёл, там не повешенное на стену, а приставленное к шкафу с какими-то кинжалами, стояло нечто непонятное. На ружье или винтовке не было в замке места для установки кремня, и рядом висел на шнурке запасной приклад.

– На самом деле, месье Мозер, эта вещь вас, как коллекционера, заинтересует – это знаменитый пневматический штуцер итальянца Бартоломео Жирардони. – Пританцовывал за спиной оружейник. В туалет, наверное, хотел. А, Семён Семёныч, на горшок.

То есть это первая воздушка. Причём даже в далёком будущем подобных вещей не делают. Насколько помнил Брехт, эта вещь многозарядная, в магазине двадцать круглых пуль. Читал про эту диковинку Иван Яковлевич, сейчас мэтр Бартоломео сбежал в Австрию и вооружает своими воздушками пограничную стражу своих врагов. А запасной приклад, это и есть запасной баллон.

– А насос есть? – Про насос тоже читал. Самая слабая часть этого оружия, нужно качнуть полторы тысячи раз, чтобы создать необходимое давление. Кстати, ещё и не держит этого давления резервуар, после пятого выстрела давление падает и остальные пули вреда противнику толком не наносят. Так, трата времени и пуль. Зато вещь почти беззвучная и совершенно бездымная, не определить, откуда стреляли.

– Да, месье Мозер, у меня полный комплект, недавно привезли имперцы. И насос, и запасная колба, и пулелейка, и кожаные прокладки в специальной баночке, и набор инструментов для разборки ремонта штуцера Жирардони. Но это гораздо дороже тех тридцати рублей, что остались от ваших полутора сотен. Мне весь комплект обошёлся в шестьдесят рублей. И я же должен продать его хоть с небольшой, но выгодой. – Сделал вдохновенное личико месье Марсель.

– Шестьдесят один рубль.

– О! Опять ваш странный торг. И опять я в нем проиграю. Даже начинать боюсь. Пусть будет шестьдесят пять рублей на ассигнации. Себе в убыток.

– Заверните, зачем же мне обижать такого честного торговца, как вы, мэтр Буше.

Просиял «мэтр» и стал вытаскивать и правда кучу всяких сумочек с запчастями к воздушке.

Пётр Христианович стоял, осматривал прилавок, и тут ему на глаза попалась бочечка деревянная, прикольная такая. В фильме советском про Робинзона Крузо в таких он порох с потерпевшего бедствия корабля перевозил.

Наверное, и здесь порох. Стоп, там Робинзон выбросил половину пороха, потому что он намок. Дебил, селитру извлечь из пороха легче лёгкого. Или пока не умеют?

– Месье Буше, мне ещё нужно пару бочонков пороха и несколько килогр… фунтов десять свинца.

– Нет проблем, сейчас всё вынесу.

– Месье Буше, а у вас есть подмоченный порох? – наблюдая, как вытаскивает из подсобки этот прикольный бочоночек с порохом, поинтересовался Пётр Христианович.

– Это просто несчастье. Пришла партия из Английского королевства и все десять бочонков подмочены. А ведь порох стоит очень дорого.

– И сколько вы хотите за подмоченный порох?

– Половину цены. – Вот же ж гад.

– Четверть. Сейчас будем снова торговаться до смерти, вы же «торговец смертью». Ха-ха. А цена, кстати, какова? Ну, четверть цены?

Уезжал Пётр Христианович на больших санях, что предоставил ему вместе с лошадкой месье Буфе.

Вообще непонятно, в чём проблема с подмоченным порохом. Три четверти и основная цена пороха – это калиевая селитра, которая отлично растворяется в кипящей воде. Потом нужно просто выкипятить воду, ну или остудить, и тогда кристаллики сами будут оседать, на верёвке, скажем. А если селитру калиевую смешать с сахаром, то получится… Много чего можно сделать. Дебил был Робинзон. И вообще, гад, Пятницу потом продал. Потому в СССР вторую часть его приключений и не публиковали.

Глава 22

Событие шестьдесят первое

Никогда не давай имени живому существу, которое ты не собираешься держать у себя или которое ты собираешься съесть.

Дебора Боэм

В эту ночь Брехт опять ночевал у «земляка». Домой было поздно ехать, тридцать с лишним вёрст при таком снегопаде, это квест. Да и вечер уже. Это не запрыгнул на «гелик» и не топанул педаль газа в пол, выжимая под двести кэмэ. Двадцать минут, и дома. Нет, лошадка, снег почуя, плетётся рысью как-нибудь, бразды пушистые взрывая, ногами в них же застревая, ямщик уснул на облучке, пропил кушак он в кабаке.