«Царское дело» Н.А. Соколова и «Le prince de l'ombre». Книга 1

Авторы «Досье», с присущим им дилетантизмом, объединяют в «майоре Сергее Смирнове» двух людей: отправившихся за Княгиней Еленой Петровной (супругой Князя Иоанна Константиновича) помощника военного атташе Сербской миссии в России Жарко Константиновича Мичича (1873-?) и Сергея Николаевича Смирнова (1877–1958), управляющего Павловским дворцом и делами Князя Иоанна Константиновича.

Ипатьевский дохм (слева) и Харитоновская усадьба (справа) на Вознесенской площади, переименованной большевиками в Площадь Народной Мести. Вот только хорошо бы уяснить какого народа. – Неужто «малого»?

Сведения эти содержатся в довольно редкой книге С.Н. Смирнова «Вокруг убийства Великих Князей: Екатеринбург – Алапаевск – Пермь – Петроград», вышедшей на французском языке в парижском издательстве Payot в 1928 году¹².

Опираясь на эту книгу, известный зарубежный русский историк С.П. Мельгунов писал в своем исследовании «Судьба Императора Николая II после отречения» (1951): «Смирнов с Мичичем, прибывшие в Екатеринбург 4 июля, на другой день, т. е. по старому стилю 22 июня (это был момент, когда в “доме особого назначения” происходила “крутая перемена”), посетили одного американца, который передал им, что чехи находятся уже в 80 кил. от Екатеринбурга и что глава “белой гвардии” готов действовать. Американец рассказал им, что из окна мансарды английского консула виден сад дома Ипатьева. Каждое утро консул, наблюдая прогулку Николая II, телефонировал другим консулам, что “товар ещё на станции”».

«Т. е. задачей Престона, – пишет исследователь Станислав Зверев, – было следить за тем, дабы “товар” оставался за решёткой. И с приближением белогвардейских войск к Екатеринбургу, появилась угроза потери “товара”. Когда Государь мог попасть в руки русской контрреволюции с потенциальной угрозой восстановления Самодержавного строя».

Майор Жарко Константинович Мичич

С.Н. Смирнова, ставшего секретарем Княгини Елены Петровны, следователь Н.А. Соколов подробно допрашивал 16 марта 1922 г. в доме князей Орловых в Фонтенбло. Однако фигуру консула при этом обошли стороной. Не упоминает о нем в своей книге и генерал М.К. Дитерихс, молчит и капитан П.П. Булыгин.

Английская исследовательница Хелен Раппапорт пишет в своей книге, основанной, как мы уже говорили, на документах британских архивов, включая личный фонд дипломата, о том, что Томас Престон осуществлял слежку за Ипатьевским домом, в том числе и через британских агентов, находившихся в Екатеринбурге. (О некоторых из них мы еще расскажем.)

Издательская обложка книги: Serge Smirnoff «Autour de l'assassinat des Grands Ducs: Ekate-rinbourg – Alapaievsk – Perm – Petrograd» (Paris. Payot. 1928

В донесениях консул настаивал на необходимости захватить Царскую Семью, которая, в противном случае, попадет-де в руки немцев и таким образом «станет козырной картой для будущего германофильской монархической ориентации» (таковы подлинные слова сохранившегося документа!).

При белых особо близкие отношения у Престона были со всеми, кто так или иначе был причастен к расследованию цареубийства. Постоянные контакты у него были с генералом Радолой Гайдой, занявшим Ипатьевский дом под свой штаб и упорно не желавшим выселяться оттуда, конфликтуя с Екатеринбургским Окружным судом.

Внимательно он следил и за участью других Членов Дома Романовых.

«Консул Престон, – читаем в английском варианте книги Р. Вильтона, – телеграфировал из Екатеринбурга, 28 октября 1918 г., что при повторном захвате Алапаевска Белыми войсками 28 сентября, тела Князей Романовых, Великой Княгини и сопровождающих лиц были найдены достаточно сохранившимися, чтобы быть опознанными, и что они были похоронены при большом стечении народа».

Весьма важно указание в книге Хелен Раппапорт и на то, что еще задолго до цареубийства Престон «слышал» о поручении доктору Архипову закупить 400 фунтов серной кислоты. (Выходит, и об этом знал тесно контактировавший с Войковым англичанин!)

Роль его весьма точно обрисована историком С.В. Зверевым: «Невидимая фигура Томаса Престона начинает повисать над всем Екатеринбургским действом. Он на короткой ноге с организаторами убийства Царской Семьи при красных, и он в курсе всего расследования при белых, но всё что мы знаем о его действиях и мотивах – слегка приоткрыто

им самим».

Ипатьевский дом во время пребывания там Царственных Мучеников. Снимок иркутского фотографа Юлиана Александровича Андрулайтиса

Разрешить многие существующие недоумения помог бы дневник, который вел в это время Престон. (Об этом он упоминает в своем интервью 1972 г.: «…Я вел дневник развития событий».)

Однако доступ к нему закрыт. Когда еще в 1971 г. Ирен Уорд подала запрос Госсекретарю по иностранным и Содружества наций делам сэру Алеку Дугласу-Хьюму, не даст ли тот разрешения просмотреть дневник Престона, мотивировав это тем, что, возможно, «там сохранились записи о событиях в день расстрела Царя и Его Семьи», ей ответили, что необходимости в этом нет, поскольку с согласия Foreign Office в 1950 г. уже были опубликованы его мемуары «Перед занавесом»¹³.