Цель номер один

Не знаю, почему российские олигархи, как и выполняющие их волю члены правительства, не задумывались над тем, что ведь им при таком накале народной ненависти не жить в России. А путь на Запад, на что они уповали, отправляя туда семьи и переводя наворованные капиталы, закрыт. Если сам президент США Джордж Буш-младший публично назвал нескольких российских дельцов, в том числе и одного из бывших премьеров (ныне уже покойного), ворами, то что ждет их на Западе? Только тюрьма. Так не лучше ли, казалось бы, стать солидным предпринимателем в России, чем долгие годы томиться пусть и в комфортной, но все же в тюрьме на Западе? Но вор на созидательный труд неспособен. Олигарх может смириться с тем, что его лишили собственности (дескать, рынок: вчера повезло, а сегодня удача прошла мимо), но если его капиталы пошли на развитие какого-то региона, то это он воспримет как невосполнимую потерю. Капитал частника должен служить получению прибыли владельцу, а употребление его на развитие страны равнозначно конфискации.

Однако реформа ЖКХ объективно необходима. Если правительственный ее проект столь опасен и определенно окажется неэффективным, то как можно было бы ее провести более разумно?

Вообще-то положительный опыт в этой области накоплен громадный, но его не хотят замечать, потому что это невыгодно чиновничеству. Но сначала небольшое отступление.

Еще «во времена застоя» на всю страну прогремел «эксперимент в Акчи», поставленный выдающимся экономистом-практиком Иваном Никифоровичем Худенко. Приняв совершенно разваленный совхоз, Худенко перевел коллектив на безнарядно-звеньевую систему организации производства, при которой работники сами становятся хозяевами и управляющими своего предприятия и потому добиваются потрясающей эффективности. Тогда считался прирост объема производства или производительности труда на 2–3 процента за год весьма неплохим показателем, а ежегодный рост экономики Японии на 10 процентов в год в мире окрестили «японским чудом». А в совхозе Худенко в казахском ауле Акчи за один год производительность труда выросла по хозяйству в целом в 7 раз, а у ремонтников (что для нашего случая особенно важно) – в 20 раз! Вот несколько цифр из годового отчета совхоза (цифры – в ценах того времени, в скобках – показатели по другим совхозам республики). Себестоимость центнера зерна составила 1 рубль 66 копеек (по республике – 6 рублей 38 копеек), годовая прибыль на одного работника – 1577 рублей (206 рублей), месячный заработок – 360 рублей (88 рублей). И при этом из планового фонда заработной платы в 196 тысяч рублей израсходовали всего 81 тысячу. Разве это не чудо?

А почему оно стало возможным? Потому что Худенко во главу угла поставил только конечный продукт, дело. Для этого он соединил уже известную до него звеньевую организацию производства с наукой, разработав технологическую карту на выработку каждого вида продукции. Звено получает в свое распоряжение положенные по нормативам средства, и все, что оно сэкономит, произведя установленное количество продукции нужного качества, становится его достоянием. А за сверхплановую продукцию, естественно, идет дополнительная оплата. При такой организации производства, во-первых, возникает стремление сэкономить труд, поэтому звенья обходятся минимумом работников, а управленческий аппарат по существу полностью ликвидируется, то есть его функции выполняют сами работники. И агрономы, бухгалтеры, инженеры пошли в работники, потому что их заработок вырос в 3–4 раза. Никакие учетчики, контролеры и пр. в совхозе оказались не нужны.

В основу труда ремонтников, например, был положен такой принцип. Платить им нужно не за ремонт (иначе получится, что чем больше ремонтов требует техника, тем выше заработок ремонтников, а это – основа основ современной организации производства в этой сфере), а за исправность техники. Каждое производственное звено (трактористов, комбайнеров и пр.) отчисляло в фонд ремонта 10 процентов своего дохода, но ремонтники получали эти деньги только в том случае, если техника работала исправно. И ремонтники старались не допускать отказов техники, своевременно проводили ее профилактику, которая всегда обходится много дешевле, чем ремонт.