Целитель

Какую роль во всём этом играет Кузьменко? Его подозрения могут навредить, он – журналист, а подавляющее большинство нашей братии относится к безудержным болтунам. Излишняя разговорчивость у них относится к разряду компетентности везде и во всём. И мой коллега не исключение. Если бы он имел хоть какое-нибудь серьёзное представление…

Василий всё относит к обычной уголовщине…

_________________________

Я до сих пор жив, значит, это кому-то надо. Ибо жизнь человека, как и сотни лет назад, ничего не стоит. Меняются орудия убийства, способы, но цель остается одна – человек.

Природа и стихия более милосердны и жалостливы, чем подобные нам.

Подобные, но не во всём. Они – носители тьмы, а мы – апологеты Света. И почему мы позволяем себя убивать? Я мучительно искал объяснений. И не находил, встречая только определения.

Загадки дня сегодняшнего, а ведь он ещё не кончился, и завтрашнего – вставали непреодолимой стеной.

Вот придут Они за мной, что стану делать? Сражаться? Чем и как?

«Божьим Словом, – ответил за меня Новоселов. – Ты боишься? А где отвага? Мужество где, уважаемый кавалер ордена?»

_________________________

Сильнейший стук в дверь.

На площадке стоит изрядно подвыпивший мужик.

– Слушай, спичек нету, а? – спросил он, качаясь.

– Ты, лось, – жёстко ответил я, – знаешь, сколько сейчас времени?

– Да нет, ничего, всё нормалёк, не сердись, – заговорил он примирительно. – Мне заплатили и просили вам передать, чтобы вы лишнего не волновались, всё, мол, под контролем…

– Кто? Кто просил передать? – схватил я его за воротник.

– Да не знаю, – отвечал он, пытаясь вырваться. – Так, нормально одет. Ну, из этих, из крутых, как теперь говорят. И тачка приличная такая.

Я его отпустил.

– Ещё что? – спросил тихо.

– Так и сказал, ждать немного осталось. К попу, говорит, приедет человек и – всё…А этот, коллега твой, завтра уедет в длительную командировку.

– Куда? – я опять ухватил его за грудки и сильно встряхнул, не соображая, что человечек этот абсолютно не при чём.

– Ну, а я знаю? – обиженно всхлипнул он. – За границу, говорил. Да отпусти ты!..

– Не сердись, мужик, – сказал я, отпуская, – что-то я совсем худой стал. Спасибо тебе!

– Да ладно.

Он ушёл, не взяв спичек.

_________________________

На следующее утро на планерке нам сообщили, что в связи со служебной необходимостью, Василий Кузьменко направляется в Бельгию, для работы в одной из «криминальных» газет.

– Я чего-то подобного ожидал, – сказал Вася, прощаясь со мной в кабинете. – Слушайте, вы кто такой?

– При чём здесь я?

– Это ваших рук дело.

– Ты недоволен?

– Да на халяву съездить за границу – мечта любого репортера. Но всё-таки…

– Вася, прошу тебя, не пытайся что-то понять, тебе этого не надо. Просто прими с благодарностью.

– Я-то принимаю, – ответил он. – Но кто вы на самом деле?

– Понятия не имею. А ты, как думаешь?

2

Признаюсь теперь, мне всегда было важно, что обо мне говорят другие. Я не тщеславен. Но думал, всё сказанное о тебе каждым конкретным человеком, где-то отдельно фиксируется. И постепенно начинает быть дозатором твоего душевного состояния.

Если хорошо, значит, именно так о тебе говорят. Если плохо, много дурного сказано тебе в спину. Как правило. Редко кто отважится говорить гадость в лицо. А отважившихся надо уважать, даже если это враги.

Раньше я не знал, что друзья однокашники по пединституту хоронили меня несколько раз; говорили много хорошего, но, как покойнику. Теперь истинные причины целого ряда моих страшных душевных кризисов объяснялись просто.

Нынче я опять чувствовал на подходе нечто подобное: меня не устраивала нынешняя жизнь, разонравилась работа, писательские дела стали колом. Меня буквально бесило бездействие. Я жаждал завершения своей «миссии», тем более, что никакой миссии не распознавал. Всё мнилось жалкой игрой, а я был никчемным фигляром.

«Только наблюдая за кем-то (чем-то) мелким, ничтожным, гадостным и самолюбивым, можно увидеть эти качества в себе».

Вот я и наблюдал.

Вот и открывал…

_________________________

Новосёлов, едва взглянув, сказал:

– Сядь и успокойся.

Я сел, затравленно озираясь по сторонам.

– И помолчи немного, – добавил пастор, – дай себе несколько секунд. Прошу тебя, – повторил настойчиво, – просто дай себе несколько секунд.

Я прикрыл глаза и постарался дышать ровнее. Атмосфера кабинета пастора успокаивала и, казалось, что внешний мир отодвигается дальше, дальше и скоро вообще перестанет существовать.

Юра продолжил:

– Представь себя где-нибудь на берегу небольшого озерца. Сидишь с удочкой, а невдалеке – бревенчатый дом, в одной из комнат которого на столе лежат твои рукописи. Тишина и блаженство. Рядом берёзовый лес, всякая непуганая живность свистит, кудахчет, посипывает…

Голос друга подействовал благотворно. Мне наяву привиделся дом, озеро, рыбалка. Жужжали мухи, несильно грело солнце.